— За людей, что смотрят на звезды и мечтают, Рис.
Он поднял стакан, и его взгляд был настолько пронзительным, что я задалась вопросом, почему вообще трудилась краснеть для Тарквина.
Рис чокнулся стаканом с моим.
— За звезды, что внемлют и мечты, которые исполняются.
Прошло два дня, каждое мгновение которых было подобно балансированию на грани правды и лжи. Рис позаботился, чтобы я не была приглашена на заседания, которые он и Амрен устраивали, чтобы отвлечь моего добродушного хозяина и подарить мне время, чтобы я прочесала город в поиске любого намёка на Книгу.
Но не со слишком большим рвением, не слишком тщательно. Я не должна была выглядеть чересчур заинтересованной, блуждая по улицам и докам, не могла задавать слишком много наводящих вопросов о сокровищах и легендах Адриаты у встреченных мною прохожих. Даже проснувшись с рассветом, я заставила себя дождаться подходящего времени, прежде чем отправиться в город, и перед этим принять ванну дольше обычного, чтобы тайно попрактиковать водную магию. И хотя спустя час создание водных животных мне наскучило… это стало получаться легко. Возможно, благодаря моей близости к Тарквину, благодаря какой-то тяге к воде, что уже присутствовала в моей крови и душе… В любом случае, мне определенно нельзя было об этом его спрашивать.
Как только завтрак был наконец-то подан и съеден, я придала себе слегка скучающий и бесцельный вид, идя по сияющим коридорам дворца в направлении выхода в пробуждающийся город.
Маловероятно, что кто-нибудь узнал меня, пока я мимоходом проверяла магазинчики, дома и мосты на любой отблеск заклинания, которое бы показалось мне похожим на Тарквина, и я сомневалась, что у кого-то вообще могли быть основания узнать меня. То были Высшие Фэ, благородная знать, кого удерживали Под Горой, а живущих здесь людей бросили… для истязаний.
Глубокие повреждения покрывали здания, улицы — кара за их восстание: следы пожаров, обрушенные куски камня, целые здания, обращенные в руины. Задняя часть замка, как и уверял Тарквин, была лишь на полпути восстановления. Три башни были наполовину разрушены, песочно-коричневый камень был обуглен и крошился. Никаких следов Книги. Рабочие в башнях и во всём городе усиленно трудились, чтобы восстановить разрушенные районы.
Все, кого я видела — Высшие Фэ и фейри с чешуей, жабрами и длинными перепончатыми пальцами — казалось, все они постепенно исцелялись. Тех, у кого были шрамы и отсутствовали конечности, было больше, чем я могла сосчитать. Но в их глазах… В их глазах горел свет.