Что-то тугое в моей груди расслабилось, но холодок прошел вниз по моей спине, когда я представила, как эта сила, эта ярость, которую я видела в Ночном Дворе будет выпущена на весь свет.
— Тогда я начну принимать его сегодня, как только мы вернемся.
Мои колени подкашивались, когда я поднялась из-за стола и направилась в спальню. Мне нужно было принять ванну — я вся была покрыта им, и у меня во рту оставался его вкус, даже несмотря на завтрак. Рис мягко произнес у меня за спиной:
— Но я был бы счастлив сверх меры, если бы однажды ты оказала мне честь, подарив детей. Счастлив разделить это с тобой.
Я повернулась к нему.
— Сначала я хочу пожить, — сказала я. — С тобой. Хочу увидеть мир и отправиться навстречу приключениям. Я хочу узнать, каково это — быть бессмертной, быть твоим мейтом, частью твоей семьи. Я хочу быть… готовой к ним. И я эгоистично хочу, чтобы ты был только моим на какое-то время.
Его улыбка была нежной, милой.
— Ты можешь не торопиться. Если ты будешь только моей весь остаток вечности, тогда я вовсе не против.
Я успела добраться до края ванны, когда Рис поймал меня, отнес в воду, и занялся со мной любовью, медленно и глубоко, среди клубящегося пара.
Рис рассеял нас в иллирийский лагерь. Мы не пробудем здесь долго, чтобы не подвергаться лишний раз риску, и с десятью тысячами иллирийских воинов, размещенных вокруг нас на различных горных вершинах, Рис сомневался, что кто-то будет настолько глупым, чтобы напасть.
Как только мы появились в грязи возле небольшого дома, Кассиан лениво протянул у нас за спинами:
— Ну наконец-то.
Звериный, животный рык, вырвавшийся из Риса, не был похож ни на что, что я прежде слышала, и я схватила его за руку, когда он метнулся к Кассиану.
Генерал взглянул на него и засмеялся.
Но иллирийские воины в лагере начали стремительно взмывать в небо, забирая вместе с собой женщин и детей.
— Тяжелая езда верхом? — Кассиан собрал свои темные волосы, скрепив их поношенным кожаным ремешком.
Сверхъестественная тишина лилась теперь из Риса, оттуда, где еще секунду назад вырывалось рычание. И не желая видеть, как он обращает лагерь в щебенку, я произнесла:
— Когда он повыбивает тебе зубы, Кассиан, не прибегай ко мне плакать.
Кассиан скрестил руки на груди.
— Связь мейтов слегка раздражает, а, Рис?
Рис молчал.
Кассиан прыснул от смеха.
— Фейра что-то не выглядит слишком усталой. Может быть, она могла бы оседлать разок и меня…
Рис взорвался.
Крылья и мышцы, и клацающие зубы, и они покатились по грязи, размахивая кулаками, и…
И Кассиан абсолютно точно знал, что он говорит и делает — поняла я, когда он пинком сбросил Рисанда с себя, и Рис не прикоснулся к той силе, которая могла бы превратить эти горы в равнину.