Я махнула в сторону привычного стеклянного стола в конце зала. Мы шли, шагая рядом друг с другом. Устала. Я так устала.
Когда мы почти приблизились к столу, Рис спросил:
— В этом месяце я почувствовал волну ужаса через нашу замечательную связь. В нашем прекрасном Весеннем Дворе произошло нечто интересное?
— Ничего такого, — ответила я. Ведь так и было. Но это его совершенно не касалось.
Я искоса взглянула на него — гнев, нет, тревога — промелькнулa в его глазах. Я могла поклясться, что сама гора вздрогнула в подтверждении моих мыслей.
— Если ты и так все знаешь, — холодно сказала я, — зачем тогда вообще спрашиваешь?
Я опустилась на стул, и он сел, напротив.
Он ответил тихо:
— Потому что в последнее время я ничего не слышу через нашу связь. Тишина. Даже с твоим, большую часть времени, поднятым щитом, что весьма впечатляет, я все равно должен был чувствовать тебя. Но я ничего не ощущаю. И иногда мне приходится проверять, жива ли ты вообще. — Вокруг него сгустилась тьма. — Но в один прекрасный день, посреди очень важной встречи, я почувствовал дикий ужас, ворвавшийся через связь. И все что я видел — это мелькающие изображения его и тебя, а потом ничего. Снова тишина. Я бы хотел знать, что стало причиной такого всплеска эмоций.
Я накладывала еду, не обращая внимание на содержимое своей тарелки.
— Это было всего лишь спором, а остальное тебя не касается.
— И поэтому ты выглядишь так, словно печаль, вина и гнев разъедают тебя изнутри, кусочек за кусочком?
Мне не хотелось это обсуждать.
— Убирайся из моей головы.
— Заставь меня сделать это. Выстави меня. Этим утром ты ослабила свой щит — любой мог пробраться прямо тебе в голову.
Я выдержала его взгляд. Еще один вызов. Но… мне было все равно. Все равно на силу, бурлящую в моем теле, на то, как легко я смогла проскользнуть в сознание Люсьена. И что это вышло так же легко, как если бы Рис проскользнул в мое, с опущенным или поднятым щитом. Потому я лишь спросила:
— Где Мор?
Он замер, и я приготовилась к тому, что он начнет давить и провоцировать меня, но вместо этого, он ответил:
— Ее здесь нет. Но есть дела, которые требуют ее участия. — Тьма снова закружилась вокруг него, и я набросилась на еду. — Так свадьба все еще в силе?
Я перестала жевать, сделав достаточно долгую паузу, чтобы пробормотать:
— Да.
— Я надеялся на ответ вроде: «Не задавай глупых вопросов, ты и так уже знаешь ответ» или мое любимое «иди к черту».
Я лишь потянулась к блюду с тарталетками. Его руки покоились на столе — едва различимые завитки тьмы кружили вокруг его пальцев. Словно когти.