Он запер меня. Он запечатал меня в этом доме.
Я помчалась к ближайшему окну в фойе и открыла его нараспашку. Свежий весенний бриз ворвался внутрь — и я протянула руку ему навстречу — только для того, чтобы мои пальцы столкнулись с невидимой стеной. Гладкий, твердый воздух упирался мне в кожу.
Мне стало трудно дышать.
Я была в ловушке.
В ловушке внутри дома. Точно так же, как и Под Горой; снова в той камере..
Я попятилась, мои шаги слишком легкие, слишком быстрые, и я врезалась в дубовый стол, стоящий в центре фойе. Ни один из ближайших стражников не появился, чтобы узнать, в чем дело.
Он заманил меня в ловушку; он запер меня.
Я перестала видеть мраморный пол, картины на стенах, смутные очертания изогнутой лестницы за моей спиной. Я больше не слышала щебетание весенних птиц или дуновение ветерка, играющего с занавесками.
А потом вокруг меня закружилась ядовитая тьма, подымаясь снизу-вверх, пожирающая, ревущая и разрушающая.
Это было все, что я могла сделать, чтобы не закричать, не разбиться на десять тысяч кусочков, когда я осела на мраморный пол, склонив над коленями голову и обхватив себя руками.
Он заманил меня в ловушку; он заманил меня в ловушку; он заманил меня в ловушку..
Я должна была выбраться, потому что мне однажды едва удалось сбежать из другой тюрьмы, а в этот раз, этот раз..
Рассеивание. Я могла раствориться в воздухе и появиться где-то в другом месте, которое было бы свободным и открытым. Я попыталась нащупать свою силу, что угодно, нечто, что показало бы мне способ сделать это, выход. Ничего. Ничего не было, и я была ничем, и я даже не могла выбраться отсюда.
Кто-то очень далеко кричал моё имя.
Элис… Элис.
Но я была укрыта в коконе тьмы, огня, льда и ветра, кокон, что плавил кольцо на моем пальце до тех пор, пока золотая руда не закапала в пустоту, за ним последовал изумруд. Я завернулась в силу, что бушевала вокруг меня, словно она могла удержать стены, что были готовы раздавить меня, и может, может, заполучить мне маленький глоток воздуха..
Я не могла выбраться; я не могла выбраться; не могла выбраться..
* * *
Стройные, сильные руки лбхватили мои предплечья.
У меня не было сил, чтобы сбросить их.
Одна из этих рук переместилась к моим коленям, другая к спине, а затем меня подняли, прижали к тому, что несомненно было женским телом.
Я не могла видеть, я не хотела видеть ее.
Амаранта.
Пришла, чтобы снова забрать меня; пришла, чтобы, наконец, убить меня.
Вокруг меня звучали слова. Две женщины.
— Пожалуйста, — пожалуйста, позаботьтесь о ней.
Элис.
Справа от моего уха вторая женщина ответила: