рассказывать мне об этом. — Но мне было необходимо знать — как ему удалось сохранить это царство мира и красоты.
— Сейчас не время для этого разговора.
Прекрасно. Я слышала то же самое до этого тысячу раз в Весеннем Дворе. Настаивать на своем не стоило тех усилий, которые пришлось бы для этого приложить.
Но я не стану сидеть в своей комнате, не могу позволить себе скорбеть и рыдать, и хандрить, и спать. Я буду исследовать, даже если это будет пыткой, даже если размер этого места… Котел, он был огромным. Я дернула подбородком в сторону города, плавно опускающегося к реке.
— Так что же такого есть в нем, что оно стоило того, чтобы быть спасенным ценой жизни всех остальных?
Когда я взглянула на Риса, его фиолетово-синие глаза были столь же беспощадны, как и пенящееся зимнее море в отдалении.
— Все, — ответил он.
* * *
Рисанд не преувеличивал.
В Веларисе можно было увидеть все: магазины чая с изящными столами и стульями из вишневого дерева, расположенными даже снаружи, несомненно подогревающиеся каким-то заклинанием тепла — все было заполнено непринужденно беседующими и смеющимися Высшими Фэ и странными, но прекрасными фейри. Всего было четыре главных площади — Дворцы, так их называли: два на этой стороне — южном берегу реки Сидры, два на северной части.
В течение несколько часов, что мы бродили, я побывала только в двух из них: величественные, выполненные из белого камня площади со стоявшими по бокам колоннами, что поддерживали вырезанные и раскрашенные здания, которые охраняли их и обеспечивали крытый проход к встроенным под ним магазинчикам.
Первый рынок, в который мы вошли, был Дворцом Нити и Драгоценностей, где продавали одежду, обувь, товары необходимые для изготовлением того и другого, и ювелирные изделия — бесконечные сияющие магазины, полные драгоценностей.
Но ничего во мне не всколыхнулось при виде переливающихся на солнечном свете, определенно редких тканей, что раскачивались легким речным ветерком, при представленной одежде в широких стеклянных витринах или же при блеске золота, рубинов, изумрудов и жемчуга, лежащих на бархатных подушечках. Я не посмела взглянуть на уже свободный палец на левой руке.
Рис зашел в несколько ювелирных магазинов в поисках подарка для друга, так он сказал. Каждый раз я решала подождать снаружи, прячась в тенях зданий Дворца. Сегодняшней прогулки было достаточно. Представляться, терпеть взгляды, слезы и оценивающие взгляды… Если бы мне пришлось снова иметь с этим дело я, пожалуй, лучше забралась бы в кровать и никогда не вставала.
Но никто на улицах не смотрел на меня дважды, даже находясь рядом с Рисом. Вероятно, они не имели понятия, кто я такая — возможно, городских жителей не волновало, кто был среди них.