Отец Андроник едва сдержал стон. Его первым побуждением было проклясть князя и его старших сыновей, но он смирил себя… Ночь прошла в пламенных молитвах и слезах. Отец Андроник умолял Бога дать ему смирения, чтобы не мстить, дать сил, чтобы простить и не позволить гневу взять верх в своей душе. К утру стало легче… Промыслу было угодно испытать Палицына ещё раз, и этой вышней воле надо было покориться, не уклоняясь от неё.
А через некоторое время один за другим стали умирать князья Олицкие, и отец Андроник однажды поймал себя на страшной мысли: он ощутил удовлетворение от того, что бич Божий обрушился на убийц его сына. Стало быть, душа не простила и требовала отмщения, стало быть, сидел в ней этот не дремлющий бес, высунувший свои мерзкие рога, едва случилось ему попущение… Душа отца Андроника не находила покоя, и ночи, проведённые в молитвах, изнурение себя жёстким постом не могли снять с неё тяжёлую кладь…
– Господи, упокой души грешных раб Твоих Александра, Владимира, Антона, Бориса… Милостив буди мне грешному!
Раздался стук в дверь. Кряхтя, отец Андроник поднялся с колен и, стиснув зубы от боли, медленно побрёл открывать. Нежданным гостем, к его удивлению, оказался сельский врач Амелин.
– Здравствуйте… – начал Всеволод Гаврилович и замялся. Очевидно, обращение «батюшка» или «отец Андроник» не шло с его уст, поэтому он предпочёл католическое, произнесённое язвительно: – Здравствуйте… святой отец…
– Здравствуйте, доктор. Удивлён вашим посещением. Что-то случилось?
– О, нет! Я никогда бы не пришёл к вам, если б покойный Антон Александрович не утрудил меня просьбой передать вам своё письменное покаяние. Вот-с, извольте получить, – Амелин протянул отцу Андронику свёрнутые вчетверо листки.
– Вы уезжаете куда-то? – спросил священник, увидев в руках доктора баул.
– Да, надоело мне здесь. Пора и честь знать!
– Что же, доброго пути.
– Благодарствуйте! – Амелин отчего-то замешкался, точно хотел добавить ещё что-то.
– Вы хотели мне ещё что-то сказать?
– А что, святой отец, отпустили бы вы мне грехи, когда бы я вам сказал, что человека убил?
– Если бы от души покаялись, отпустил бы.
– Ну, нет, – Всеволод Гаврилович криво усмехнулся. – Каяться я не стану! Жаль, что чёрта нет на самом деле, хотел бы я с ним повстречаться!
– Так ведь он прямо за вами стоит, Всеволод Гаврилович, и ухмыляется точно так, как вы теперь, да только над вами.
Амелин зло сплюнул и, не прощаясь, резко развернулся и ринулся прочь так быстро, будто за ним гнались.
– Не нагнать тебе бешеной тройки:
Кони крепки, и сыты, и бойки,—