– Решено, – улыбнулась княгиня, – идёмте все сейчас в гостиную, и Володя нам сыграет что-нибудь.
– Авек плезир, ма тант>11, – просиял Володя.
Жигамонт допил бокал сухого белого вина и проследовал в гостиную, в которой, как оказалось, было оборудовано нечто вроде небольшой эстрады, на которой стоял белый рояль. Собравшиеся расположились в уютных, мягких креслах бежевого цвета в тон кремовым шторам, коврам, стенам. От обилия светлых тонов гостиная казалась почти воздушной. Володя принёс скрипку, прыжком вскочил на эстраду и, отбросив со лба длинные пряди волос, заиграл.
Георгий Павлович закурил трубку и стал слушать. Сам он никогда не играл ни на одном музыкальном инструменте, но любил музыку и хорошо чувствовал её. Живя в столице, он старался не пропускать выступлений московский и заезжих виртуозов, часто бывал в опере, хотя предпочитал ей симфоническую музыку и романсы. От игры Володи он не ожидал ничего выдающегося и был удивлён тому, как вдохновенно и даже талантливо играл молодой князь.
– Хорош, не правда ли? – шепнул ему Каринский.
– На удивление…
Юноша закончил игру и ожидающе посмотрел на доктора.
– Браво, Володя! – воскликнул Родион, обнимая друга.
– Дивно, дивно, – закивал головой Алексей Львович.
– Итак, доктор, что скажите? – спросила княгиня.
– Я не специалист, – отозвался Жигамонт, поднявшись, – но мне кажется, что вы, князь, могли бы добиться больших успехов на музыкальном поприще. Во всяком случае, вам следовало бы поехать в Петербург или Москву и продемонстрировать свои умения людям знающим.
– Спасибо, доктор, за диагноз, – полушутя поклонился Володя. – Что ж, может, и, в самом деле, махну по осени в Москву! Чем чёрт не шутит…
Юноша не успел докончить, так как в гостиную вошли двое: невысокий, сутулый человек с изрядными залысинами на крупной голове и старый священник с суровым лицом и белыми, как снег, волосами.
– О, отец Андроник! – тотчас поднялась навстречу княгиня. – Мы уже беспокоились о вас. Что произошло?
– Прошу простить, Елизавета Борисовна, меня срочно позвали к умирающему, – голос священника оказался немного резким.
– Что? Кто-то умер?
– Да. Прохор Саватьев.
– А… Да-да, – Олицкая вздохнула, – он уже давно хворал. Царствие небесное ему. Отличный плотник был и детей справных вырастил. Старуху его жаль, но у неё, благодарение Богу, уже внуки есть: справится. Заеду днями проведаю её.
За окном зарокотал гром.
– Никак там гроза? – спросил Родион.
– И преизрядная-с, Родион Александрович, – кивнул спутник священника. – У отца Андроника бричка сломалась. По счастью я как раз возвращался из города и подвёз его.