– Скажите, Архип Никодимович, вы знали о том, что ваша жена по ночам изображает призрак? – спросил следователь.
– Что вы! Конечно, нет! Я и подумать не мог…
– И у вас нет предположений, откуда бы взяться такой фантазии?
– Никаких-с. Ведь она безумная-с…
– Прости, Лыняев, но после всего этого я не хочу, чтобы твоя жена оставалась в моём доме. Чёрт знает, что придёт ей в голову завтра. Возьмёт и зарежет кого-нибудь! – сказала Олицкая.
– Как вам будет угодно-с, Елизавета Борисовна.
– Архип Никодимович, у кого были ключи от комнаты вашей жены?
– У меня и у моей дочери Дарьи.
– Кто-то мог сделать дубликат?
– Я никогда не оставляю ключей без присмотра-с.
– А ваша дочь?
– Ручаться не могу…
– Значит, дубликат мог быть. Кто, кроме вас и вашей дочери, общался с вашей женой?
– Священник и врач.
– Отец Андроник и доктор Амелин?
– Они-с.
– Лекарства, которые принимала ваша жена, давал ей Амелин?
– Не совсем так-с. Он давал их мне, разумеется, и назначал дозу.
Екатерина Васильевна вдруг резко поднялась и направился к управляющему. Лицо её было бледно, а руки сжаты в кулаки.
– Это ты убил… Ты убил их! Ты! Убийца! – закричала она и, набросившись на Лыняева, расцарапала ему лицо. – Мерзкий шантажист! Мизерабль!>21
Жигамонт обхватил обезумевшую женщину за талию и с трудом оттащил её от побелевшего управляющего.
– Лыняев, выйди, – коротко бросила Олицкая.
Архип Никодимович, пятясь, ушёл. Жигамонт накапал Екатерине Васильевне успокоительных капель. Когда она немного успокоилась, Немировский спросил:
– Вы ничего не хотите рассказать вам?
– Вам? Расскажу… – тихо ответила Екатерина Васильевна. – Но пусть она уйдёт!
– С удовольствием, – усмехнулась Олицкая. – Довольно я слушала бреда. Не дом, а бедлам!
Когда дверь за княгиней захлопнулась, Николай Степанович взял стул и сел напротив Екатерины Васильевны. Она посмотрела на него запавшими, лихорадочно блестящими глазами и сказала с горечью:
– Бог жесток… Он наказал меня за мой грех… Слишком страшно наказал…
– Я понимаю, вам трудно говорить, – вкрадчиво промолвил Немировский. – Давайте, я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать.
– Прежде обещайте мне одну вещь.
– Какую?
– Найдите моего сына.
– Обещаю, Екатерина Васильевна.
– Остальное мне уже неважно… Спрашивайте. Я расскажу вам всё…
– Вы любили Бориса Каверзина?
– Да.
– А он вас?
– И он тоже.
– Вы не смогли выйти за него замуж из-за его происхождения?
– Родители бы не допустили этого брака.
– По их настоянию вы приняли предложение Владимира Олицкого?
– Да. Он никогда не любил меня… В нашу первую ночь он уехал в город, а вернулся лишь через неделю. Ему было всё равно, что со мной, где я… Он жил своей жизнью, в которую не пускал меня, давая понять, что я слишком глупа, чтобы приблизиться к нему. Он презирал меня, а я его… ненавидела. Больше всего на свете…