Впрочем, Ракета был уверен, что благодаря быстрой реакции Грута их не заметили.
– Спасибо, дружище, – сказал он.
– Я есть Грут, – пожал плечами Грут.
– Так, а теперь несемся к кораблю со всех ног, пока кто-нибудь еще не появился. Надеюсь, Гамора и Регистратор готовы свинчивать отсюда. Медлить нельзя.
До космопорта они добрались за десять минут, при этом дважды прячась от слежки.
Патрульный корабль с открытыми люками дожидался их на стартовой площадке.
– Летательный аппарат, готов к вылету, дружище? – обратился к нему Ракета.
– Уже?
– Опасность вновь тянет к нам свои кривые когти, летательный аппарат, – объяснил енот, – так что пора оставить Аджуфар далеко позади.
– Каков наш новый пункт назначения?
– Я тут кое-что обмозговал, – сказал Ракета, – и теперь думаю над дальнейшим планом.
– Ты посвятишь в этот план данный летательный аппарат? – спросил механический голос.
– Безусловно – как только окончательно сформулирую все его изящные аспекты, – ответил Ракета, мотая головой и одними губами шепча Груту «нет».
– Я есть Грут, – заметил Грут.
Енот замолчал. Сделав круг по кабине, он выбрался обратно наружу и окинул взглядом стартовую площадку.
– Эй, летательный аппарат?
– Слушаю.
– А где Гамора и Регистратор?
– Данный летательный аппарат до конца не уверен, – ответил механический голос, – но данный летательный аппарат предполагает, что они пошли выпить.
– Вот дрань, – простонал енот, хватаясь руками за голову. – Она что, издевается надо мной? За что мне такое наказание?
Он вернулся в кабину и поднял подаренную Пипом безразмерную пушку.
– Грут, дружище! Пора пошевелить корой! – скомандовал он. – Надо вернуться и найти их, не дожидаясь неизбежного и необратимого столкновения весьма вонючей субстанции с вращающимися лопастями устройства нагнетания воздуха!
Глава двадцать девятая. А в это время… (В Аджуфарском заведении под названием «Пандубанди»)
– Это заведение не кажется мне безопасным для посещения, – мимоходом говорю я.
Гамора смотрит на меня так, что я тут же вспоминаю: а) у нее два меча; б) вышеупомянутые мечи куда чаще находятся вне ножен, чем внутри них.
– Тут не поспоришь, – соглашаюсь я, и мы входим внутрь.
Место называется «Пандубанди». Так гласит неоновая вывеска над арочным входом, пусть и потерявшая все гласные и одну «д».
Внутри звучит музыка – довольно грязный маклуанский брашметал, весьма бодрый и бьющий по мозгам. Интерьер бара – настоящий памятник хламу. Все столы и стулья притащены со списанных космических кораблей и наземных машин. Все разные, потрепанные и грязные. На стенах и потолочных балках – прочие технологические трофеи, а барная стойка сделана из командной консоли гунского межпространственного транспорта. Похоже, что Пандубанди (если хозяина звали так же, как и заведение) помимо алкоголя приторговывает еще и утильсырьем.