– Я говорил ему, что сколько бы он ни *щелк* притворялся бездушным наемником, – не отвлекаясь от работы, продолжает Грантгрилл, – интерполятор все равно будет считать его героем. Впрочем, свою работу он выполнил, так что невелика разница.
– Значит, ты герой? – спрашиваю я Скитальца.
– Заткнись.
– Или ты бессердечный негодяй? Разве тебя не волнует наше будущее?
– Заткнись.
– Было время, когда косморыцари Галадора сражались за будущее до последней капли крови.
– Да заткнись ты уже, – срывается Скиталец.
Его визор гневно мигает красным.
– Хорошо. Но будь добр, окажи мне любезность. Воспользуйся интерполятором еще разок. Прямо сейчас. Посмотри, куда он тебя перенесет. Узнай, кем тебя желает видеть само мироздание.
– Кажется, я просил тебя замолчать, – рычит Скиталец.
– Да попробуй, с тебя не убудет, – обращается к нему Ракета. – Даже я, распоследний подонок с каменным сердцем, не смог отказать бедняжке в помощи.
– Да заткнитесь уже, чтоб вас! – кричит Зорб, безо всякой нужды тыча в енота пистолетом.
Здание содрогается. Мы ощущаем толчок даже здесь, на восемьдесят шестом подземном этаже. Наверху идет настоящая война. Клетка раскачивается, и Грантгриллу приходится перегнуться через перила, чтобы остановить ее.
– Смотри не упади, – усмехается Зорб. – А то вместо бога станешь дураком.
Грантгрилл мечет в него испепеляющий взгляд.
– Зорбукс, кончай эту дрань! У тебя нет ни малейшего понятия о том, что тут происходит. Тебе только *щелк* власть подавай!
Зорб Зорбукс переводит усмиритель на Грантгрилла и переключает в смертельный режим.
– Шевелись уже, бестолочь каликлакийская, – рычит он, – а то останутся от тебя рожки да ножки.
– Регистратор, заходи *щелк* *щелк* в клетку, – обращается ко мне Грантгрилл.
Здание вновь содрогается, клетка раскачивается.
– Как-то не хочется, – говорю я.
– Тогда он меня *щелк* убьет, – запинаясь, бормочет Грантгрилл.
– Это предпочтительнее, чем то, что станет со мной, – отвечаю я.
– Умоляю, заходи в *щелк* клетку!
Новый толчок. Клетка раскачивается сильнее.
– Да что за *щелк* дрань там творится? – удивляется Грантгрилл.