Его сестра, сидя на скакуне, весело наблюдала, как Атос швырнул монету матери мальчика.
– Ёт воса риджке, – сказал он. «На поминки».
В ту же ночь пришли солдаты с пустыми взглядами, выломали двери домишки, где жил Бэлок, и вытащили на улицу брыкающегося и вопящего мальчика. Его мать удерживало заклинание, накарябанное на каменной стене, так что ей оставалось только причитать.
Солдаты приволокли мальчишку во дворец и бросили, избитого и окровавленного, на сверкающий белый пол перед троном Атоса.
– Ай-ай-ай, – пожурил Атос своих людей. – Вы сделали ему больно. – Бледный король встал и презрительно взглянул на мальчика. – Это моя работа.
Хлыст снова просвистел в воздухе, и на этот раз Бэлок все-таки вскрикнул.
– Знаешь, что я вижу в тебе? – Смотав серебристый хлыст, Атос сунул его за пояс. – Огонь.
Бэлок выплюнул кровь на пол, и король скривил губы. Он прошагал через всю комнату, схватил мальчика за подбородок и стукнул головой о раму. Бэлок застонал от боли, но Атос зажал ему рот и склонился к самому уху.
– Он горит в тебе, – прошептал Атос. – Мне не терпится его уничтожить.
– Нё киджн авост, – выдохнул Бэлок, когда король убрал руку. «Я не боюсь смерти».
– Я верю тебе, – спокойно произнес Атос. – Но не собираюсь тебя убивать. Хотя ты наверняка пожалеешь о том, что я этого не сделал, – добавил он и отвернулся.
Рядом стоял каменный стол, а на нем – металлическая чаша с чернилами и остро отточенный клинок. Атос взял то и другое. Глаза Бэлока расширились, когда он понял, что сейчас произойдет. Паренек попытался вырваться из пут, но они крепко его удерживали.
Атос улыбнулся.
– Значит, ты слышал о метках, которые я ставлю.
Весь город знал о пристрастии и таланте Атоса к заклятиям подчинения. Метки, которые он ставил, лишали человека свободы, личности, души.
Атос не спешил, наслаждаясь ужасом мальчишки. Король опустил нож в чернила, так что они заполнили желобок. Наконец улыбнулся и медленно поднес острие к тяжело вздымающейся груди мальчика.
– Я оставлю тебе разум, – сказал Атос. – Знаешь зачем? – Нож проткнул кожу, и у Бэлока перехватило дыхание. – Чтобы читать в твоих глазах те муки, которые ты будешь испытывать всякий раз, когда твое тело будет подчиняться моей воле, а не твоей.
Бэлок едва сдерживал крик, пока лезвие скользило по его телу прямо над сердцем. Вырезая метку, Атос непрерывно что-то шептал. Кровь вперемешку с чернилами стекала по телу, но Атос казался невозмутимым и, прищурившись, спокойно орудовал ножом.
Когда все было окончено, он отложил клинок и отступил на шаг, любуясь своей работой.