* * *
Эссен приветственно помахал юному уроженцу Эрина. Патрик в ответ взял под козырек непривычным, нерусским жестом. Брезентовый рукав он при этом попытался зажать под мышкой, но не преуспел: россыпь хрустальных брызг обдала стоящих рядом матросов, а заодно прошлась и по Эссену. Спасаясь от неожиданного душа, лейтенант нырнул за раструб палубного вентилятора; за спиной разносились гневные вопли боцмана и хохот матросов.
– Реймонд Федорыч, поднимайтесь к нам!
Зарин наблюдал за разыгравшейся сценкой, перегнувшись через парусиновый обвес мостика. Достанется Петьке на орехи, подумал Эссен, взлетая по трапу. Любимец-то он любимец, а приборка – дело святое. Каперанг попеняет боцману: «Что ж это у вас, голубчик, за цирк творился сегодня на полубаке?» А тот не преминет донести эту мысль до виновника, причем куда более доходчивым способом.
* * *
– Дым на двадцать три румба! – крикнул сигнальщик. Все бинокли, сколько их было на мостике, немедленно развернулись в указанном направлении. Эссену бинокля не досталось, и он сощурился, вглядываясь в горизонт. Там, на фоне тонущего в дымке низкого берега, маячило крохотное черное пятнышко.
– Что за корабль, Сергей Борисыч, «Владимир»?
Гость из будущего оторвался от бинокля.
– Либо он, либо «Громоносец», больше некому. Колесный, две трубы, три мачты – два таких построили в Англии по заказу Морского ведомства. Остальные – «Херсонес», «Крым», «Одесса», «Бессарабия» – однотрубные. Пароходофрегаты входят в отряд контр-адмирала Панфилова, но реальная сила там – только «Владимир» с «Громоносцем». Надо полагать, несут охранение на подступах к Севастополю.
– Да уж куда ближе… – буркнул Зарин. – Штурманец, сколько винтить до Графской пристани?
– Двадцать миль, не больше! – бодро отрапортовал мичман.
– Да, задержал нас «Морской бык», – покачал головой каперанг. – Если бы не он, уже два дня как были в Севастополе. А тут – нате вам, чуть не в один день с союзничками. Они ведь сегодня должны войти в Евпаторийскую бухту?
– Если ничего не изменилось, то завтра. А высадка начнется четырнадцатого; это если французы с турками не задержались. Или не повернули вслед за англичанами.
– Да, голубчик, нехорошо. Нам бы все это разузнать, разведать – а вместо этого провозились с буксировкой! Тыркайся теперь, как слепые котята…
Старший механик, предрекавший поломки в машинах, все-таки накаркал. Правда, жертвой стал не «Алмаз», а турецкий трофей, но легче от этого не стало – два дня авиатендер тащили на буксире за «Заветным» черепашьим трехузловым ходом, пока сводная команда с обоих русских кораблей лихорадочно исправляла поломки. Зарину смерть как не хотелось подходить к Севастополю такой вот инвалидной процессией. Машину привели в чувство три часа назад, «Морской бык» дал ход, и теперь отряд на экономических семи узлах приближался к базе Черноморского флота.