* * *
На оснащение «Улисса» ушла лишняя неделя. Как ни оборотист Капитанаки, а подготовить и оснастить для серьезного похода судно с сотней без малого душ на борту – задачка не из рядовых. Вчера вечером пили отвальную; в кают-компании собрались кроме боевых пловцов казачки и кое-кто из греков. Пришел и Лютйоганн; немец занял приличествующее его должности место во главе стола, но когда появились здоровенные бутыли с мутной греческой виноградной самогонкой «цикудья» – перебрался на обшарпанный диванчик, под иллюминатор и взирал оттуда на веселье круглыми, слегка выпученными глазами.
Появилась гитара – ее приобрел в Одессе главный отрядный бард, Вий. Пели про Чечню, про Афган. Казачки поначалу удивлялись, но, услыхав знакомые слова – «аул», «басмач», «караван», стали подтягивать, а потом взяли инициативу в свои руки.
Белых ожидал сугубо казачьего репертуара, что-нибудь вроде «Ой, да не вечер, да не вечер…», и был изрядно удивлен, когда Тюрморезов затянул песню, вполне подходящую к их положению:
Не слышно на палубах песен;
Эгейские волны шумят…
Нам берег и душен и тесен;
Суровые стражи не спят.
Раскинулось небо широко,
Теряются волны вдали.
Отсюда уйдем мы далеко,
Подальше от грешной земли.
Не правда ль, ты много страдала?
Минуту свиданья лови…
Ты долго меня ожидала,
Приплыл я на голос любви.
Спалив бригантину султана,
Я в море врагов утопил
И к милой с турецкою раной,
Как с лучшим подарком, приплыл…
[28]* * *
Тут уж смолчать было никак нельзя: капитан-лейтенант отобрал у Вия гитару и порадовал публику «пиратскими» песнями старого, еще советского КСП. Пошли они на ура – даже Фро, появившаяся в кают-компании под занавес веселья, поаплодировала бравому каплею: «Я знала, что вы – романтик, мон шер. Но откуда эти стихи, никогда их не слышала? Есть в них что-то от сэра Вальтера Скотта…»
…Закончен срок береговых работ,
Встает рассвет у края волнолома.
Спешит от борта к берегу вельбот,
Увозит тех, кто остается дома.
[29]Засиделись за полночь, а уже в полпятого дребезжащий колокол на шканцах «Улисса» подал сигнал к отплытию. Вельбот – вообще-то обычная шаланда с меланхоличным греком на веслах – высадил провожающих у подножия Ришельевской лестницы. На кормовом флагштоке заполоскал знакомый триколор, флаг русского торгового флота, к которому отныне принадлежал и «партикулярный корсер «Улисс». Одиссея капитана Белых – как пошутил кто-то из его бойцов – началась.
Из дневника Велесова С. Б.
«24 сентября. Ну вот я и получил свое первое боевое ранение. Дай бог, чтобы и последнее, хотя что-то не верится. Не та жизнь светит нам в обозримом будущем. Шутки шутками, а не вспомни я вовремя об индивидуальной аптечке (в первый день «попаданства» я позаимствовал ее из аварийного контейнера, да так и таскал с собой), – дело могло бы обернуться куда печальнее. Эссен говорит – я уже хрипел, даже глаза закатывались, он уж и отходную стал припоминать…