Валя встал, поправил очки, откашлялся. Генерал ждал; под его тяжелым взглядом Рогачев растерял остатки душевного равновесия.
– А что наука? Я-то что могу, товарищи? Для возвращения нужен хрономаяк, иначе сигнал «Пробоя» нас засечь не сможет. Но оба рабочих экземпляра стоят на «Можайске» и «Поморе». Тот, что у нас на борту, – резервный, его даже не запрограммировали. Весь софт на жестком диске, защищен личным кодом профессора, а я…
– Так взломайте, что вам мешает? Вы же этот… как его… хакер?
– Я не хакер, товарищ генерал, я инженер! – обиделся Валя. – И не умею взламывать компьютерные коды! К тому же наш маяк – это, скорее, комплект оборудования; профессор собирался пускать блоки на замену, если что-то будет не так с основными.
– То есть он вообще не может работать?
– Если будет программа, заработает. А без нее ничего не выйдет.
Фомченко побагровел.
– Что за бардак, товарищи офицеры! Полон корабль умников, и ни один ни хрена не может! Куда вы тут вообще годитесь? Вот вы, старший лейтенант Бабенко, командир БЧ-4. Радиотехническая разведка, кажется, входит в ваши обязанности?
Старлей испуганно вскочил, будто его кольнули шилом.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, но…
– Вот и займитесь своим прямым делом! Чтобы через сутки код был взломан!
– Но я, тащ генерал-лейтенант…
– Мне надоели твои «но», старлей! Ты офицер, или где? Сидишь в каюте с кондиционером, пьешь кофе и не можешь справиться с ящиком микросхем! Позор! Саботаж! Даю сутки – выполнить и доложить!
На Бабенко было жалко смотреть. Он переводил взгляд с Андрея на Валентина; в глазах его читалось неприкрытое отчаяние. Андрей слегка развел руками – «извини, друг, не спец». Рогачев чуть заметно кивнул, и старший лейтенант приободрился. Он успел оценить компьютерные таланты инженера.
– Так, что будем делать с греком? – теперь Фомченко говорил негромко, лишь подергивающееся веко выдавало крайнюю степень раздражения. – Надо решать, товарищи офицеры. Есть предложения?