– Так держать!
– Есть так держать!
Зарин выдернул из амбушюра кожаную пробку:
– Машинное! Держать три четверти!
В переговорной трубе заклокотало, захрипело. Командир крейсера удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне:
– Голубчик Сергей Борисыч, что у летунов?
Я зашарил на поясе, нащупывая рацию. Неудобно-то как: засмотрелся на военно-морские экзерциции, а о своих обязанностях забыл.
– Тридцать второй, я «Алмаз», доложите, прием!
– Я тридцать второй, взлетели, идем к вам. Встречайте!
Голос Лобанова-Ростовского звучал громко, отчетливо. Я собрался повторить доклад, но Зарин отмахнулся: не надо, мол, сам слышал.
Разведчик появился минут через семь. Прошел над самыми мачтами, дважды качнул плоскостями – желтый перкаль насквозь пронизывали лучи утреннего солнца. Летнаб засемафорил шлемом, Зарин помахал в ответ. Гидроплан задрал нос и полез вверх, уменьшаясь до размеров шмеля… мухи… звенящей точки…
Я проводил его взглядом. Сегодня князь летит с Марченко, на их аппарате. Фон Эссен возглавит ударное звено – три «М-5» с бомбами и пулеметами: номер девять мичмана Цивинского; Корнилович, который летит на аппарате покалеченного Качинского, и собственный Эссена, «тридцать седьмой». Никто, ясное дело, не ждет, что авиаторы перетопят пол-эскадры: при Зонгулдаке из трехсот разнокалиберных гостинцев в корабли попало только три. А вот устроить сумятицу в походных колоннах – это сколько угодно, это запросто. Десятки пароходов, за каждым по два-три парусника на буксире; при некотором везении каша получится знатная.
Марченко с Лобановым-Ростовским предстояло как минимум три вылета, и все без бомб. Впрочем, я не сомневался, что своенравный князь прихватит свой драгоценный «Льюис». Эссен по моему совету оставил одну из машин на авиатендере, чтобы экипаж «тридцать второй» мог, истратив горючку, немедленно вылетать, а не ждать, пока мотористы заправят и обнюхают их собственный аппарат. Ну не верю я, что капризные «Гномы» осилят два вылета подряд, без минимальной профилактики!
Да, этой парочке придется несладко; а что делать, не менять же в разгар боя экипаж разведчика? Пока пилот сориентируется, пока поймет, где транспорты, а где ордер прикрытия, где французы, а где британские корабли…
* * *
– Вот и они, судари мои… – произнес командир «Алмаза». – Что ж, еще полчаса, много три четверти, и сможем поприветствовать господ союзников.
Узкая полоса над самым горизонтом наливалась неопрятной чернотой. Это дымили сотни труб – британских, французских, турецких. Черноморское небо пятнала сажа кардифа, сгорающего в топках пароходофрегатов, винтовых линкоров и транспортов, груженных так, что они сидят по самую ватерлинию.