– Тайник от прежних владельцев достался, – легко нашелся я, сдвигая стеллаж на место. – Еще вопросы?
Вопросов не было, и мы отправились на второй этаж. Там Наумов сразу нацелился на комнату гимназисток, пришлось остудить его пыл.
– Юрий Васильевич, вы в Гимназии постановление не завизировали, а жилье их учащихся обладает экстерриториальностью. Я договор аренды надлежащим образом зарегистрировал.
Чародей провел вдоль двери хрустальным шаром, и тот сыпанул искрами.
– Стандартная защита колдунов, – оповестил он Наумова. – Если снимать, то под вашу личную ответственность.
Петр побагровел от злости и зло выговорил дознавателю:
– Как вы вообще оформляли документы?! Да это какая-то филькина грамота!
– Как руководство задачу поставило, так и оформил! – не полез за словом в карман Могилевский. – Не вам об этом судить!
Отношения между Дружиной и Братством никогда не отличались особой теплотой, и я терялся в догадках, каким чудом вообще увидело свет это постановление. По всем раскладам его должны были спустить в мусорную корзину еще в организационном отделе на стадии визирования.
– Ладно, – не стал лезть в бутылку Наумов. – Здесь что?
Я молча отпер дверь спальни. Чародей первым переступил через порог и прошелся по комнате. Возле превращенной в бар магнитолы хрустальный шар заметно потускнел, но бородач на это никак не отреагировал. Обогнув кровать, он заглянул в ванную комнату, встал у шкафа – и вдруг шар сыпанул искрами, совсем как у комнаты гимназисток, только всполохи были не сиреневыми, как там, а серебристыми.
– Есть! – азартно выкрикнул бородач, отдергивая шар от шкафа. – Внизу!
Он начал опускаться на колени, но Могилевский немедленно очутился рядом, ухватил его за плечо и заставил выпрямиться.
– Дальше мы сами! – объявил дознаватель, не слушая возражений Наумова.
Я на какой-то миг просто оцепенел, потом захотел взять дробовик и перестрелять всех к чертям собачьим, но, к счастью, порыв моментально схлынул, оставив ощущение тягостного недоумения.
Могилевский натянул резиновые перчатки, опустился на колени и пошарил под шкафом. Послышался треск отклеивающегося скотча, и в руках дознавателя оказался пластиковый пакет.
– Это ваше, Вячеслав Владимирович?
– Первый раз вижу.
– Как оригинально! – не сдержал радости Наумов.
Я повернулся к нему и, с трудом сдерживая клокотавшую внутри злость, объявил:
– Мне это подкинули.
– И кто же?
– Тот, кому принадлежит идея устроить обыск!
Петр Наумов только рассмеялся.
– Это было мое решение!
– Вячеслав Владимирович, – подступил ко мне Могилевский. – Для протокола: это ваше?