– Кто-то о камнях прознал?
Седой мастер покачал головой.
– Сомневаюсь. У Семеры с Цехом война началась, тогда много кого положили. Это сейчас порядка прибавилось, а тогда не успевали трупы в крематорий отвозить. Лихое времечко было. Лихое…
– А камни?
– А камни так нигде и не всплыли. Мне, по крайней мере, об этом ничего слышать не доводилось. Лежат где-нибудь в захоронке.
– А если мелкими партиями распродали?
– Сомневаюсь. Шила в мешке не утаишь. Чем больше покупателей, тем больше слухов. И цены на алмазы не падали, а пятьсот каратов даже самому крупному игроку переварить непросто.
– Это да, – вздохнул я.
Пятьсот каратов – это много. Очень-очень много. Хватит, чтобы заткнуть все дыры, и на безбедную жизнь останется. Впрочем, делить шкуру неубитого медведя пока рановато…
– Дядь Миша, а не помните, как тех бандитов звали? Я бы поспрашивал.
– Золотую лихорадку словил?
– Бриллиантовую.
Старик рассмеялся и предупредил:
– Давай так договоримся: если дело выгорит, камни на сторону не уйдут. Гимназисты и половины их потенциала не используют, уроды косорукие. Сестры Холода на побрякушки растащат, им только дай красивую цацку нацепить. Да и огранщиков толковых у них нет. А городские алхимики, прости господи, одноразовые поделки клепают, пережгут все к чертям собачьим. Торговый Союз еще остается, но эти живоглоты хорошей цены не дадут.
– Мне самому проще с Братством дела вести, – кивнул я. – Только предмет торга сейчас несколько эфемерный, не находите? Десять лет прошло!
– Помнишь поговорку про рыбу и удочку? – прищурился дядя Миша. – Алмазы должны были откуда-то взяться. Слишком много камней для простого ограбления. Да и не возьмешь в ювелирке неограненные камни, так ведь?
– Так.
– Ищи не алмазы. Ищи – откуда они взялись.
– Звали как бандитов, помните?
Седой гравер закрыл глаза и тихонько рассмеялся.
– Память старика странная штука. Спроси меня, что ел вчера на завтрак, – не скажу. А тех парней не забыл, хоть без малого десять лет прошло. Один в кожаном плаще пришел, будто гимназист драный. А у самого все руки в татуировках и фикса золотая. Другой бандит бандитом, даром что усатый. Но держались вежливо, этого не отнять…
– Дядя Миша! – отвлек я старика от воспоминания. – Звали их как?
– Не скажу, – развел руками мастер. – Один в черных круглых очках был. «Консервы», что ли? Ну, ты знаешь. И кличка у него была как-то с ними связана. А вот как – хоть убей, не помню.
– Базилио? Слепой? – навскидку предложил я.
– Слепой? Да что-то в этом роде. А! Пью! Точно – Пью! Второй его так называл. Больше ничего не скажу. Память совсем дырявая стала, Слава.