Поезд гремел, Настя не слышала, о чем говорили Дмитрий и его спутница. К тому же девушка опасалась слишком пристально вглядываться в их лица, чтобы не привлечь к себе внимание. Но они были всецело поглощены друг другом и ничего вокруг не замечали. Насте показалось, что Дмитрий чем-то очень расстроен. Он слушал женщину, а выражение его глаз становилось все более беспомощным. Теперь он больше походил на обиженного ребенка, которого наказали за проступок, совершенный кем-то другим.
Настя сама не знала, зачем преследует их. Она не замечала названий остановок, лязг колес и шум двигателя слились для нее в безумную музыку, которая продолжала греметь у нее в ушах, даже когда она вслед за Дмитрием и его женщиной покинула вагон и поднялась на улицу. Одержимая преследованием, Настя прошла за ними еще немного, и тут, только когда женщина остановилась и взяла у Дмитрия свой рюкзак, Настя поняла, что они стоят около вокзала.
«Они уезжают! — испугалась она. — Нет, уезжает только женщина», — испуг сменился неуверенной радостью. Настя продолжала наблюдать во все глаза. Ее по-прежнему никто не замечал.
Женщина в чем-то убеждала Дмитрия. Настя удивительно остро воспринимала эту ситуацию. Ей казалось, что она понимает, о чем говорит женщина. Она просила Дмитрия не провожать ее до поезда, не стоять у вагона с глупой и жалкой улыбкой, свойственной всем провожающим. Он пытался сказать ей на прощание что-то важное, но она быстро поцеловала Дмитрия, решительно закинула за спину рюкзак и пошла к поезду.
— Марина! — закричал он так, что люди с чемоданами начали оглядываться, но она даже не обернулась. Лишь подняла вверх руку с яркими ногтями и помахала ею в воздухе.
«Она позаимствовала этот жест у Лайзы Миннелли в фильме «Кабаре», — машинально отметила Настя.
Дмитрий медленно зашагал к метро. Настя чувствовала себя настолько обессиленной, что не могла больше продолжать слежку. Да и ни к чему это было. Настя знала теперь главное — Дмитрий остался один и, похоже, надолго. Сначала Настя подумала, что эта женщина его жена, но что-то ей подсказывало, что с женами так себя не ведут и так их не провожают. Вот только никакого торжества по этому поводу Настя не чувствовала, одну лишь неимоверную усталость. У нее кружилась голова, дрожали пальцы, она вспомнила, что почти ничего не ела сегодня. Спускаться в метро не хотелось. Медленно переставляя ноги, Настя двинулась в сторону мастерской Фарида.
* * *
Марина с усилием несколько раз дернула дверь купе. Наконец дверь поддалась и, пропустив ее внутрь, с негромким лязгом закрылась. Марина опустилась на кровать и с наслаждением вытянула ноги. Какое счастье, что она одна в этом двухместном купе. Может быть, в Эстонии кто-то подсядет. Хотя вряд ли. Кому охота ездить ночью. У нее есть еще пара часов, чтобы подремать до границы. Как же она устала. Эта поездка вымотала ее до предела. Она уже не в том возрасте, чтобы чуть ли не каждый месяц мотаться к мужчине в другую страну. Марина усмехнулась и извлекла сигарету «Давидофф лайт» из перламутровой пачки. По странной прихоти судьбы они с Митей оказались в разных странах. Похоже, это обстоятельство и положит конец их затянувшемуся роману. В свое время Марине путем невероятных ухищрений удалось получить российскую визу сроком на целый год. В следующем месяце срок истекает, но за новой визой она в посольство не пойдет. С нее хватит! Они с Митей знакомы целую вечность, почти десять лет. О Боже, как она была в него влюблена! Они познакомились на море в Пярну, а потом началась их безумная жизнь, метания между Таллином и Ленинградом. Кто-то из друзей в шутку посоветовал им поселиться посередине, в Нарве.