— Я сутками на работе, — сказал отец.
— А я, — начала мать…
— Ты, — перебил ее Азаров, — ты сутками занимаешься либо своей внешностью, либо ведешь светский образ жизни. А могла бы обратить внимание на дочь!
— Она вела себя совершенно обычно, — Татьяна готова была заплакать.
— Ну хорошо, давайте начнем все сначала, — вздохнул Туров. — Естественно, она сбежала не просто так. Она сбежала или от кого-то, или к кому-то. Я думаю, если бы ей угрожали, вы бы заметили. Или она сама обратилась бы за помощью к отцу. Остается второй вариант. К кому она могла убежать? К мужчине, — веско произнес Туров. — Кто же он?
— Мерзавец! — без тени сомнения воскликнул Азаров.
— Ответьте, ваша дочь выглядела как влюбленная девушка? Хорошо ли ела, достаточно ли спала? Не звонили ли ей незнакомые мужчины?
— Да нет же! — воскликнула Татьяна. — Ела, спала, все как всегда. Мужчины звонили, но она при мне их отшивала. Ей вообще никто не нравился. Никогда. Казалось бы, пора, самый возраст. Так нет, ей, видите ли с мальчиками скучно. Я иногда начинала подозревать неладное. Как это так — с мальчиками скучно?
— Тебе этого не понять, — зло сказал Азаров, — тебя до сих пор одни… Извините, — осекся он.
— Ладно, — Туров докурил папиросу, — вот что я вам скажу, господа родственники. Денег у вас более чем достаточно. Их хватит, чтобы разослать агентов во все крупные города. Можно перетрясти вокзалы и аэропорты. Можно шарить по компьютерным сетям. Вот только зачем? Пропавшая госпожа Азарова — совершеннолетняя и дееспособная. Она обладает полным правом распоряжаться своей жизнью как ей заблагорассудится. Я не думаю, что ей что-нибудь угрожает. Я сделал все что мог. Я не люблю брать деньги за несделанную работу. Советую прекратить поиски, — он еще раз оглядел всех присутствующих, — ждите писем, а через некоторое время она и сама объявится. Всего хорошего.
Туров удалился. После его ухода Азаровы заняли прежние позиции — Владимир отправился в офис, Татьяна, вытирая на ходу слезы, продолжать прерванный массаж, а Антон остался дома. Он стоял у окна, замерев в неудобной позе. Он видел, как отца увез черный «Мерседес», маму — коралловый «Феррари».
«Пошумели, поплакали и разошлись по своим делам», — печально подумал он и закурил.
Двадцатисемилетний Антон Азаров не был похож на своих родителей. Он не унаследовал ни решительного характера отца, ни истерической чувствительности матери. В детстве он был молчаливым, задумчивым мальчиком, который вырос и превратился в молчаливого молодого мужчину. Антон не любил разговаривать, он любил слушать. Ему то и дело приходилось выслушивать исповеди своих знакомых обоего пола, причем девушки среди них преобладали. Любое юное создание с разбитым сердцем и глазами на мокром месте могло рассчитывать на его внимание. Антон мог даже ничего не говорить, рассказчику обычно хватало лишь его внимания.