— Хорошо. Я сейчас же беру такси и еду.
— Давай начнем с того, чем ты занимался сразу же после я школы. Что ты тогда делал? — спросил Пик.
— Работал в гараже, заправлял автомашины.
— После окончания школы с отличием?
— Можно было пойти клерком в местный банк и получать два фунта пять шиллингов в неделю с ежегодной прибавкой пять шиллингов в неделю. Ты, наверное, помнишь, что в тридцать седьмом было не густо с работой. Если у тебя нет связей по школе, — сказал Фейн.
— Очевидно, у тебя возникло недовольство жизнью?
— Вероятно.
— Странно, что интеллигент твоего типа не пришел к коммунизму, — сказал Пик.
— Я не верил в массы.
— Некоторым образом, — сказал Пик, — я начал лучше, чем ты. Как продукт доктора Барнардо, я начал с начала. Несколько подбадривает, когда все делаешь с самого начала. Ты, вероятно, попал между двумя стульями.
— Меня беспокоит одна вещь, — сказал Пик. — Годы тысяча девятьсот тридцать девятый — тысяча девятьсот сорок пятый. Как ты думаешь заполнить их?
— Я не совсем тебя понимаю.
— Кстати, ты получишь для заполнения анкету. Я видел одну из них. Они спрашивают все, вплоть до размера твоей обуви. И мы не без основания подозреваем, что они проверяют эти данные. Что ты скажешь на это?
— Что, если просто признать факты?
— Тогда тебе не разрешат въезд в страну. Неужели ты полагаешь, что они действительно пригласят тебя на Кубу, в коммунистическую страну, если ты признаешь, что ты пошел добровольно в испанскую армию генерала Франко?
— Я не понимаю, почему бы им не разрешить. Прошло много времени, и я мог бы перевоспитаться.
— Мой дорогой Чарльз, ты просто не имеешь ни малейшего представления о характере людей, с которыми ты будешь заниматься. Мы намерены искать человека с таким же именем и фамилией, биография которого за эти шесть лет может быть соответствующим образом использована. Кстати, что заставило тебя вступить в партию под вымышленным именем?
— Мой отец. Он устроил бы мне скандал, если бы узнал это.
— Однако, к сожалению, ты под своим собственным именем пошел в армию Франко.
— К тому времени я уже никому не подчинялся. В любом случае я был доволен самим собой. Я хотел, чтобы все знали это.
— Что ты защищал нашу западную цивилизацию от большевиков, — сказал Пик.
— Я не защищал, а сражался за нее. Защищают статическое общество, так называемую демократию, если тебе угодно, сражаются за динамическое общество.
— Извини меня, — сказал Пик.
«Неужели он действительно такой? — удивился про себя Пик.
— Кроме испанского эпизода, мне не совсем приятен твой послужной список во время войны. Я намерен подключить тебя к чему-нибудь безобидному, вроде учебно-воспитательной службы.