Министерство предоставило Фейну хорошо сохранившийся «кадиллак» выпуска 1959 года. Последующие три дня в сопровождении Клариты он осмотрел все, что ему предложили.
На третий день вечером он пригласил Клариту поехать куда-нибудь с ним и был поражен, что она приняла его предложение.
— Скажите куда, — спросил Фейн, — я не знаю местных ночных клубов.
Она выбрала ресторан Мокамба, место полупотушенных огней, позолоты, алой драпировки и легкой стонущей музыки. Косметика, которая, по признанию Клариты, была криком моды черного рынка, совершенно преобразила ее внешность. На ней было плотно облегающее фигуру платье. Такую женственную одежду Фейн видел только на Кубе. Фейн увидел Клариту помолодевшей, очаровательной андалузской красавицей с большими глазами и улыбкой, затаенной в нежных линиях уголков рта.
Ресторан был заполнен молодыми людьми с суровыми, мрачными лицами утомленных игроков из телевизионных детективных многосерийных кинокартин. Разукрашенная, как райская птичка, прошла мимо них сверкающая в золоте и украшениях женщина, которая в сопровождении щегольски разодетого кавалера направилась к танцевальной площадке.
Кларита проводила ее взглядом и сказала:
— Бездельники и тунеядцы. Они торгуют на черном рынке, а здесь тратят свои деньги. Ресторан принадлежит государству, и правительство смотрит на это сквозь пальцы.
— Но ведь это настоящий вертеп, — сказал Фейн.
— Именно поэтому я просила вас привести меня сюда,
— Неужели?
— Я вижу, что вы удивлены.
— И даже очень.
— Почему?
— Мне говорили о вас столько хорошего.
— Но разве это исключает желание повеселиться?
— Нет, конечно, нет. По крайней мере, я так считаю. Однако существуют и другие точки зрения.
— Все это не так. Я просто честно выполняю свои обязанности. Вот и все. Я вам говорю это, потому что я уверена, что вы не фанатик.
— Конечно, нет.
— Но вы левый. Вы, должно быть, очень левый, если вас к нам пригласили. Вы не получили бы так оформленное разрешение, если бы вас не ценили столь высоко. Обычно только руководители коммунистической партии получают такое разрешение.
— Я не коммунист, и даже не считаю себя левым.
— Мне важно одно: вы не фанатик, а это для меня имеет большое значение.
— Я уверяю вас, что я не фанатик.
— Однако вы получили такое разрешение.
— Это скорее относится к газете, которую я представляю. Наша газета считается крайне левой. Я же больше либерал.