Моралес был мрачным молодым человеком с тонкими усиками и дьявольской улыбкой мексиканского мошенника из американского фильма. На нем был темный, тщательно отглаженный костюм, в нагрудном кармане пиджака которого торчало пять золотых авторучек. Он благоухал одеколоном. Комната была заставлена горшками с тропическими растениями.
— Рад познакомиться с вами, мистер Фейн. Вы работаете у Филиппа?
Фейн небрежно кивнул головой.
— Я только что из Гаваны.
— Мы ждем вас. Как там было? Жарко?
Фейн пожал плечами.
— А сейчас вы намерены поужинать по-европейски?
— Было бы не плохо.
— Итак, за дело. Вопросы у меня. Я думаю, что вы уже имели возможность познакомиться с ними.
Он нажал на кнопку стола, напоминавшего маленький орган. Ящик открылся со слябым щелчком, и Моралес взял какие-то бумаги.
У Фейна в руках оказалась знакомая ему инструкция с вопросами. Он узнал эти вопросы.
— Я застенографирую ваши ответы, но вы не спешите, так как я давно не писал. — Заметив некоторое колебание Фейна, он добавил: — Все в порядке. Начинайте. Кроме нас, в здании ни души.
Он улыбнулся заговорщически Фейну, как бы успокаивая его.
Моралес записывал ответы Фейна. Он только один раз прервал его, когда Фейн рассказывал об измерениях глубины у берега в Лагартере.
— От верхней воды прилива до песчаных дюн примерно тринадцать ярдов берега, причем максимально эта полоса составляет восемнадцать ярдов и минимально девять ярдов, — сказал Фейн.
— У вас великолепная память, — остановился Моралес и взглянул на него.
— Измерения верны только в день измерения, то есть на двадцать девятое число, — сказал Фейн. — Их необходимо пересчитать по таблице прилива. -
Моралес кончил писать.
— Ну, я вижу, что вы не теряли времени даром. Кстати, не собираетесь ли еще раз побывать там? — Моралес посмотрел на Фейна медленным взглядом стервятника.
— Я все уже видел на Кубе, что необходимо газете.
— Филипп заинтересован еще в одной поездке.
— Возможно, но я не хочу. Завтра утром я вылетаю в Торонто, где пробуду несколько дней.
Моралес вскочил и, сунув руки в карманы, прошелся по комнате. Затем он упал в кресло и тяжело вздохнул.
— Вам хорошо заплатят, если вы измените свое решение.
— Вероятно, но я не хочу.
— Вам лучше знать. Во всяком случае, вы выполнили довольно сложное задание. Филипп будет рад этому. Кстати, могу я видеть вас в Мехико?
Фейн предпочитал не встречаться с этим человеком.
— Я еще не устроился, — солгал он.
— У меня могут быть вопросы. Могли бы мы встретиться завтра утром? Каким самолетом вы улетаете?
— В одиннадцать пятьдесят.
Фейн записался на самолет, который вылетает в восемь утра, но ничего не сказал об этом. Интуитивно он понимал, что Моралес настоящий головорез, который не будет стесняться в выборе средств. Он намного страшнее неопрятного Стида. Режиссеры старых американских фильмов хорошо знали этих людей, когда показывали мексиканских мошенников. Фейн видел в Моралесе бандита и убийцу, замаскированного йод порядочного человека. Каин в импортном американском костюме.