Все зря.
Он перевел взгляд обратно на девчонку и вновь удивился ее взгляду – та смотрела на него с теплотой – так смотрит на долгожданного, приехавшего из города внука деревенская бабушка. «Тебе еще пирожков? Ты съешь, внучек, съешь, родненький…»
В памяти всплыл какой-то другой далекий и совсем забытый мир.
И взгляд этот ощупывал его жадно и почему-то ласково; Баалу сделалось не по себе – так смотрят на найденный перед смертью клад, на осуществившуюся мечту, на внезапно исполнившееся заветное желание.
Бред. Он не мог быть ничьим заветным желанием.
Она просто сумасшедшая, а ему надо приступать к процедуре. Вот сейчас, да, сейчас – он только посидит минутку, соберется с мыслями и начнет.
* * *
(Marina And The Diamonds – Valley of the Dolls)
Она действительно радовалась.
А перед глазами вертела задом-хвостом непростая судьба – нет, это же надо было столько пройти для того, чтобы встретиться вновь. Думала, догонит на такси, отыщет, навестит, а оказалось, чтобы навестил он, стоило один раз переступить закон. Кто же знал?
Ей почему-то стало легче. Что пришел не один из этих равнодушных в серебристой куртке, не кто-то чужой, а он – почти что «родной», почти что знакомый. И пусть она до сих пор не знает его имени, но он не убил ее однажды, и тем самым как будто искупил все свои будущие грехи. Ну, почти все. И если убьет теперь – значит…
Алеста вздохнула.
Вот только лучше он, чем кто-то другой.
Наверное, она бредила. Но ей было тепло – радовала маленькая удача в самом конце пути.
Она нашла, кого так долго искала – вот так глупо, но нашла, и теперь, прежде чем покинуть этот мир, она успеет сказать ему «спасибо».
Сидящий на стуле мужчина молчал.
Кто он – приводящий в исполнение приказ палач? Скорее всего. Ей впервые в жизни удалось как следует рассмотреть Бога Смерти: жесткое лицо, гладко выбритый подбородок, бездонные черные глаза, широкие брови. Тогда, на Равнинах, было не до того – тогда звенела сталь, тогда сбивалось дыхание, тогда они были врагами (она была), а он отбивался. Не дал убить ее «панцирным», не зарезал сам, отнес к бабке в домик. Интересно, что он делал там, на Танэо?
– А зачем ты приходил в Равнины?
Спросила тихо, и глаза гостя – всего на мгновенье, на долю секунды, – расширились в изумлении. Да, он тоже не думал, что она помнит, а она помнила.
– Ты часто там бываешь?
Мужчина не ответил, и Аля устыдилась. Наверное, она ведет себя странно, спрашивает не о том, но ей хотелось поговорить. Сколько у нее времени в запасе? Минута, две, десять?
А какие у него густые волосы. Гуще, чем мои…