Глава шестая
повествует о том, что случилось с нашими героями в Москве, куда они прибыли из Красноярска
Профессор Тимирязев пришел в свою лабораторию впервые после длительной и тяжелой болезни, свалившей его в самый разгар деятельной работы.
Невысокого роста, худощавый, с длинным осунувшимся лицом, которое казалось еще длиннее из-за узкой, слегка поседевшей бородки, Тимирязев осторожно переступал по коридору, заметно волоча непослушную левую ногу. Рядом с ним шли Зотов и Величко.
Они стали неузнаваемы настолько, что сами сомневались в своем собственном существовании. Илья отпустил усы. Они у него, как крылья у ласточки, торчали в стороны острыми черными пиками. А когда падала на лоб куделя из черных волос - ну совсем пушкинский Сильвио в минуту крайнего раздражения. Дуэлянт и сорвиголова. У Зотова - благообразный вид Алеши Поповича. Во все лицо курчавилась русая бородка, пышные, словно взбитые усы доставляли ему немало огорчений. Даже видавшие виды студенты иронически осматривали его и вежливо обменивались за спиной всякими колкостями.
Наученные горьким опытом, они тщательно следили, чтобы их внешность совпадала с поддельными документами и по возможности меньше напоминала настоящих Величко и Зотова.
Профессор прошел к кафедре, улыбнулся, растроганно поднял руки, приветствуя студентов, и сел на свой круглый стул перед пюпитром.
После лекции он поманил к себе друзей, представил их новому человеку:
- Знакомьтесь. Это Федор Иванович Дементьев, мой помощник по лаборатории.
Они поклонились. Худощавое лицо лаборанта осветилось понимающей улыбкой. А Тимирязев добавил:
- Вот здесь, - он указал на дверь за своим столом, - наша лаборатория. Как видите, просторное и вполне удобное помещение. И даже второй выход, кажется, есть.
Уже на улице Величко хлопнул себя по лбу:
- Слушай, а ведь он дал нам понять, что мы можем при надобности обосноваться в его лаборатории. Зачем же понадобилось упоминать о втором выходе? Ты согласен: это намек?
Вскоре настал день, когда они сочли возможным посетить дом Климента Аркадьевича. Казалось, больше им ничто не угрожает.
Зотов в тот вечер зашел к Лебедевым, Петр Николаевич не вставал, болезнь цепко удерживала его в постели. Зотов пожал руку профессора, с наигранной бодростью глянул на его исхудавшее лицо. Лебедев тихо сказал:
- Только, ради бога, будьте осторожны, Николай Иванович.