За линией Габерландта. Роман (Пальман) - страница 261
Накинув полушубок, я тихонько вышел из дому.
Пустынная ночь стояла над миром. Высоко в небе висел яркий ковш Медведицы, сбоку и выше ковша так же ярко сияла Полярная звезда. Все звезды были большие, мохнатые, какими бывают в сильный мороз. Снег холодно блестел вблизи и смутно темнел дальше по долине. Стояла полная тишина. Все в природе затаилось, замерло и застыло; Небо было глубоким, непробиваемо мрачным, как недра земли.
И лишь на севере черный небосклон посветлел и как будто начал шевелиться. Сперва движение глубокого неба было еле приметным, но потом все яснее и яснее небо задвигалось, заколебалось, как складчатый занавес перед темным и пустым залом. Неясные серые полосы прорезали тьму, небо задрожало, и казалось, что к нам на Землю оттуда понеслись тихие, незнаемые на планете шорохи далекого движения. Все сделалось таинственным и страшным. Необъяснимое всегда вызывает чувство жути.
Сзади скрипнула дверь, послышался шепот. Петя и Варя вышли и стали около меня. Они обнялись и укрылись одним тулупом.
- Северное сияние? - спросила Варя.
- Похоже, что оно, - ответил я. - Первое в этом году.
- И первое в моей жизни, - откликнулась Варя.
- Тогда смотри в оба, - сказал Зотов и поплотнее укутал жену.
…Серые полосы встали зубчатой, почти ощутимой стеной и заняли полнеба. Из-за них вдруг полыхнули к Полярной звезде кирпично-красные языки далекого небесного пожара. Перед новым сиянием потускнели звезды. Их играющий белый свет погас и заслонился живым красным пламенем. На снега и молчаливую черную тайгу лег багровый зловещий отблеск. Вершины хребта Черского стали красными, как закатная луна. Все вокруг нас изменилось, пострашнело.
Неясный, дрожащий, совершенно фантастический свет озарил горы и долину. Мы почувствовали себя участниками какой-то жуткой фантасмагории. На сердце вдруг стало непривычно тоскливо. А небо полыхало все сильнее и сильнее, дрожащий свет становился ярче и беспокойнее. Чем все это кончится? Теперь в неистовой лихорадке в полнеба тянулись, пылали и угасали, сменяя друг друга, красные и бледные языки огня; буйными кометными хвостами вскакивало за серой сборчатой занавесью странного цвета багровое пламя. Оно тянулось к зениту, жадно вылизывало с неба звезды и, вдруг ослабнув, падало в тяжелую тьму.
Было что-то смутное и неразгаданное в этом внезапном свете в ночи. Мы стояли как заколдованные, забыв о морозе, о времени. Кажется, стало еще холоднее от неожиданного видения раскрывшегося неба. Все живое, что было на земле, спряталось под снег, под крыши, под лесные завалы, притаилось, замерло и с удивлением, испугом или любопытством молча смотрело на красное дрожащее небо.