Герцогский замок не имел ничего общего с тем образом, что закрепился в мечтах Бернхарда. Начнем с того, что здание было сложено из серого камня и имело вид какой-то унылой безнадежности. Возможно, это объяснялось тем, что было оно абсолютно пустым. Витражные окна, призванные украшать облик замка, частично были заменены простым стеклом, а частично — разбиты. Разноцветные осколки валялись по многим помещениям, и это было единственное, что там находилось. Берни не очень внимательно изучал отчеты, приходящие из домена, но даже он вспомнил, какая приличная сумма уходила на поддержание этого здания: жалование служащим, ремонт мебели, в том числе замена обивки, магическая и обычная охрана.
— Помнится мне, что в отчете, присылаемом моей матушке, упоминалось значительное количество прислуги в замке, инор Фицпатрик, — Берни поддел носком сапога красный осколок и с удовлетворением отметил, что тот полетел именно туда, куда его хотели отправить. — И где?
— Так лето же сейчас. Вот все по отпускам, — невозмутимо ответил управляющий. На лице его проступили капельки пота и весело побежали вниз, стремясь создать полноводную реку. — Вы же понимаете, что люди не могут работать совсем уж без отдыха.
— Я не вижу, чтобы здесь вообще кто-нибудь работал в последние полвека, — едко заметил Бернхард. — Здесь такой слой грязи, что уже можно посадками заниматься.
— Не преувеличивайте, — инор Фицпатрик выглядел обиженным, — подумаешь, пыли немного принесло. Стража на посту при входе не доглядела, вот мальчишки окна и поразбивали.
Стража на посту при входе действительно была. Подслеповатый дедок весьма преклонных годов грелся на солнышке в обнимку с алебардой и никак не отреагировал на проходящую мимо шумную компанию. То ли потому, что признал непосредственное начальство, то ли потому, что спал слишком крепко.
— А мебель, на поддержание которой в хорошем состоянии вы деньги вычитали, где? — не сдавался Берни.
— Так вот же! — управляющий невозмутимо указал на несколько больших куч, засыпанных мусором настолько, что непонятно было, что же там находится. — Даже гобелены сохранились, — он с гордостью указал на линялые дырявые тряпки на стенах. — И медвежья шкура, добытая лично вашим великим предком, — кивок в сторону чего-то там неопределенной формы с дырками, лежащего возле полуразрушенного камина.