Нинель покачала головой. Аккер смотрел в окно.
— Ты не думай, что я тебе это просто так рассказываю. Это было на последней остановке по пути на Альс, на Беловодье. А теперь, на обратном пути наша следующая стоянка снова там. И Беловодье совсем не то место, где рады таким, как ты. А твою прекрасную полицейскую бляху на темной улице не всякий успеет разглядеть. Да и твои рукопашные таланты могут против тебя обернуться. Против лома нет приема, как говорится… Так что уж будь добр — посиди на корабле. Тем более любоваться на этой планетке, кроме как на коров, не на что. На работу психотехников в космопорте местные смотрят как на зло, с которым вынуждены мириться: я выставлю на всякий случай охрану, ты постучишь в свой волшебный посох, и мы улетим. Но за оградой у тебя могут возникнуть огромные неприятности. Ребята там простые, но вполне пуританских нравов и очень нервные, можешь почитать в здешней сети. Не подставляйся, психарь, ты мне нужен на этом рейсе живым и здоровым, лады?
Яр пожал плечами, потом кивнул.
— Вот и договорились.
Ежи помолчал, а Аккер мотнул головой в сторону телевизора и спросил:
— Яр, а что твои… друзья думают об этой катастрофе? Расследование как-то ни шатко ни валко идет, оглашаются крохи информации, в основном все засекречено. Что думают ярранцы?
Яр пожал плечами.
— Мы все допустили какую-то ошибку. И Земля, и Ярра. Где-то недоглядели.
— И? — Нинель испытующе посмотрела на Ярра.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
— Ваши шаманы что об этом думают?
Тот снова пожал плечами и почесал за ухом задремавшую на коленях кошку.
— Разные кеху говорят по-разному. Одни считают это непоправимым, а другие…
— Что?
— Другие считают, что планеты-побратимы еще вернутся.
— А что думаешь ты? Ты же сам кеху?
Яр чуть улыбнулся.
— По ярранским меркам я скорее «кеху-тан» — ученик, чем «кеху-ро» — шаман-учитель. Так же как уличный рукопашник — не мастер боевых искусств, драться он может, но учить — нет… Я не вижу ясности в будущем, может, просто не могу увидеть.
— А твой кеху-ро что говорит? — Нинель спросила и осеклась. — Он остался там? На Ярре?
Яр молча кивнул.
— Прости… мне жаль.
— Любые слова бессмысленны. Мы все потеряли, если не родных и друзей, то прародину. Теперь надо зарастить эту рану и жить дальше.
Яр обвел глазами экипаж. В ответных взглядах не было вражды, только в глазах капитана Ежи сквозило скрываемое беспокойство.