— Именно!
Хига поднял вверх указательный палец.
— Как прикажете относиться к планете, которая после традиционного обмена информационными контейнерами в число условий контакта чуть ли не одним из первых пунктов вносит запрет на посещение планеты миссионерами авраамических религий и вместе с тем не имеет ничего против всяких буддистов, даосис… даосов, язычников и прочих… Это же варварство! На родине моих предков, в Японии, тоже когда-то отвергали христианство на государственном уровне. Но ведь это с-седая древность, и как так может поступать цивилизация, активно осваивающая космос, мне непонятно. Ну произошли они не от обезьян, а от кошек, но внешне-то разве они от нас так сильно отличаются? Неужели у них мозги настолько по-другому устроены? И бог бы с ними, но почему, почему именно эта планета не только захотела быть нашим союзником, но и активно выполняла все условия союзнического договора? Не гуманоиды с Ирка или Хатияра, спокойно принявшие наших миссионеров, а эти безбожные ярранцы, эти чертовы кошки, прости господи? Ведь без их помощи мы проиграли бы Беркский конфликт! Более того…
Глава ордена наставил указательный палец на Бекира.
— …Есть информация, что конфликт с Берком должен был стать началом полномасштабной войны на уничтожение, и берки хотели проверить, будем ли мы защищаться в одиночестве или у нас есть союзники. И то, что началось дальше… эта нездоровая популярность Ярры и ярранской культуры в сочетании с этим массовым туризмом в обе стороны… Бекир, иногда у меня нет сомнений в том, что мы поступили правильно. Ведь если принес Бог ради спасения каждого из нас в жертву своего сына, разве не вправе мы были принести ради спасения истинной веры в жертву нашу планету? Пусть даже теперь нам, посвященным, приходится жить с грузом этого греха? И в этих обстоятельствах выходят на сцену такие, как этот Вертун: и полезные ордену, и одновременно опасные для него. Я дал вам услышать наш разговор, чтобы вы поняли суть этого человека, — он способен на все ради достижения цели. И это была его идея…
Гроссмейстер ордена осекся.
Бекир пожал плечами и вновь удивился тому, как человек с такой негибкой совестью достиг такого положения в ордене. Это тебе не крестный ход по улице водить. Орден — это политика, а политический успех всегда требует жертв. Вслух, впрочем, ничего подобного он произносить не стал — если старик не способен сам понять правильность своего решения, то не сможет и выслушать мнение, не совпадающее с его собственным.
— Вы абсолютно правы, гроссмейстер, — сказал Бекир Кемаль с максимально убедительной интонацией. — Нельзя, чтобы чужие становились людям ближе своих, тем более на почве сходной веры. Свобода хороша только тогда, когда она не противоречит заветам Создателя.