— Ниже, детка, ниже! — прикрикнул молодой пилот Роджер, пытаясь увести свой «Лисандр» прочь. Его пассажир молчал, всеми силами стараясь сохранить самообладание, хотя его руки и ноги дрожали, и вся тридцатилетняя жизнь проносилась перед глазами.
Оставшиеся «Спитфайр» и «Мессершмитт» выполняли маневр за маневром, то и дело поворачиваясь друг к другу. Майкл, замерев, наблюдал, как пилоты боролись за нужную позицию и старались не дать занять ее противнику. Трассеры прострочили пустой воздух, хотя секунду назад цель еще была на линии огня. Столкновения едва удалось избежать. Один самолет резко набрал высоту, другой нырнул вниз, раздался визг. У Майкла пересохло во рту, мозг работал лихорадочно, одновременно пытаясь бороться с паникой: он понимал, что чернохвостый 109-й своим элегантным маневром поворачивался к ним, надеялся захватить их в нужную позицию и открыть огонь.
Трассеры протянули свою смертельную руку к ним, и время будто замедлилось, задерживая этот смертельный и благоговейный момент.
Молодой пилот резко развернул самолет в другую сторону, чтобы уйти от обстрела влево, но они были в максимально незащищенной позиции, спрятаться было негде. И трассеры настигли свою цель.
Майклу показалось, что самолет катится по гравийной дороге.
Это была грубая встряска. По лобовому стеклу пошли трещины, и, по меньшей мере, одна пуля прошла через него. Отверстия появлялись в нижней части, затем в крыше. Пилот сдавленно вскрикнул. Майкл помимо запаха жженого металла почувствовал запах свежей крови. Красный туман закружился в воздухе, прежде чем подняться вверх. Затем 109-й промелькнул и пролетел вперед, оставляя «Лисандр» в его агонии от ранений, пока его двигатели шумели, как избитые бойцы, лихорадочно хватающие ртом воздух. Ремень сильно натянулся на Майкле Галлатине, а уже через секунду его вжало в сидение. «Лисандр» начал терять высоту. Пилот уронил голову вперед.
Боже, храни короля, — нервно подумал Майкл в бешеном ритме, когда небо стало землей, а земля стала небом. Он с силой ухватился за две резиновые рукояти на задней стороне сидения пилота и подумал, как нелепо, наверное, выглядят все попытки к спасению здесь, на такой высоте, когда самолет пикирует со скоростью больше двухсот узлов в час.
Рядом с «Лисандром» блеснул металл. «Спит» и чернохвостый 109-й продолжали сражаться на пути вниз. «Спитфайр» явно был поврежден, из двигательного отсека валил черный дым, который, вероятнее всего, слепил пилота. Самолет Рольфа Гантта проделал ему больше дюжины дыр в фюзеляже, два бойца вновь бросились друг на друга, лоб в лоб, отчаянно стреляя. На следующем вираже Майкл заметил, что 109-й Рольфа Гантта потерял часть правого крыла, и та отлетела прочь, но мгновение спустя пули немецкого орла нашли свою цель. Вся передняя часть «Спитфайра» взорвалась, и самолет будто сложился, крылья сомкнулись, фюзеляж скомкался, как консервная банка, на которую наступили. В следующий миг «Спит» просто развалился, и его горящее тело — похожее на труп с распростертыми руками и ногами — рухнуло вниз.