— Сейчас, сэр! Сейчас, сэр! — простонал пилот, стараясь бороться с бессознательным состоянием и усиленно разгибал спину, чтобы вновь взять под контроль управление самолетом.
Майкл и сам был близок к тому, чтобы потерять сознание. Кровь прилила к его лицу и ревела в ушах. Он практически повис на рукояти, держась за нее с отчаянной силой перепуганного насмерть человека.
— Сейчас, сэр! Сейчас, сэр! — продолжал повторять пилот, и голос его звучал мучительно.
И вдруг — неожиданно — ему удалось совладать с собой, «Лисандр» выровнялся. Он все еще стремительно терял высоту, и к нему приближался ландшафт из желтого песка и черных скал, располагавшийся примерно в тысяче футов внизу, однако пилот сумел вытянуть руль и поднять нос самолета.
— Есть, сэр! — крикнул он с кровавым триумфом во рту.
Что-то огромное и темное пронеслось над ними, затем прокатилось по левому крылу «Лисандра» и буквально пнуло громоздкий самолет в небе. Майкл увидел над головой живот 109-го. Обездвиженный пропеллер был охвачен огнем. «Мессершмитт» падал.
И снова молодой пилот принялся бороться за управление самолетом. На этот раз было понятно, что шанс на удачу совершенно мизерный. Майкл осмелился посмотреть налево и увидел, что левое крыло разорвано в клочья.
— Вы можете выбраться, сэр? — спросил пилот, сознание которого было затуманено болью. Вопрос был лишним, ведь парашюта на его пассажире не было.
— Посади нас! — приказал ему Майкл. — Ты сможешь, давай!
Пилот кивнул. Он зашелся глубоким грудным кашлем, и кровь брызнула на разбитое стекло перед ним.
— Да, сэр, — сумел вымолвить он.
«Лисандр» скользнул влево, но пилот выровнял его. Затем «Лисандр» отклонился вправо, и пилот снова стабилизировал его, собрав в кулак всю свою волю и волю изорванного в клочья самолета, заставляя в этой посудине работать все, что еще может работать. Он двигался медленно, с узнаваемой неторопливостью умирающего бойца. «Лисандр» завалился на свое изломанное крыло, земля метнулась навстречу, угрожающе близкими показались песок и острые скалы. Майкл примерно прикинул, что протянуть осталось футов сто, а потом…
Он отчаянно думал, что стоит приободрить пилота, однако прекрасно видел, что толку от этого никакого не будет.
— Я пытался, сэр, — произнес пилот голосом, который теперь казался страшно далеким и почти неслышным, будто он пропадал во времени и растворялся в нем.
Пятьдесят футов, подумал Майкл. На его лице выступили крупные бусинки пота.
Тридцать футов.
— Да, сэр, — сказал пилот, отвечая на какую-то ему одному известную команду.