Помимо меня и указанных господ в штате состоят еще Венера Спай и Яков Патока. Венера – единственная известная мне женщина-оператор. Почему-то дамы не слишком расположены к нашей профессии. Яков – совсем молодой сенс-стажер, у него всё впереди. Сейчас ни нашей матроны, ни юного дарования поблизости не наблюдалось. За столом сидели Стефан и Жан Клод.
Разговор протекал вяло. Это было заметно хотя бы по чашкам собеседников. Молодой оператор почти допил свой чай, чашечка же ветерана была, напротив, полна. Я давно заметил, что Жан Клод – спорщик по натуре – увлекшись, забывает обо всем, и о чае в первую очередь. Стацки же во время содержательной беседы обязательно прихлебывает коньяк из фляжки, опустошив предварительно чайную посуду.
– …Вы этого, к счастью, не застали, – цедил Стефан. – Пятнадцать лет назад никто и помыслить не мог, что возможна другая жизнь. Без эрцгерцога, без всей этой одряхлевшей клики – князей-баронов-виконтов… Статус-кво казался незыблемым, и когда всё это рухнуло в одночасье – вы представляете, что началось в умах людей?! Левые и правые сомкнулись – революционеры, мечтающие о переделе мира, и сторонники крепкой власти на грани диктатуры пошли рука об руку, как воркующие голубки! Только что не целовались…
Стацки постепенно воодушевлялся, в его глазах появился задорный блеск. Старый оператор вспоминал молодость – я тихонько подвинул стул поближе.
– Тут подоспели умеренные. У тех, кто никогда не мог сказать внятно, что же им нужно от властей, вдруг прорезался голос! «Выборов!» – кричали все они хором! «Хотим выборов!» И получили Президента. Первого Президента – вот так будет правильно!.. – Он чиркнул спичкой, но раскурить сигару забыл. – Вы бы видели, что здесь началось!
Жан Клод слушал с легкой усмешкой. Конечно, всё это можно прочесть в архивах и даже в учебниках истории. Но Эйдельман – воспитанный юноша, он не прерывает старших. Да и в рассказах ветерана порой мелькали очень интересные детали и подробности, каких не встретишь ни в одном официальном документе.
– Ну представьте себе, молодой человек! Аристократы обеими руками держатся за свои привилегии. Их вотчины, гербы, закрытые клубы… Бла-бла-бла! Денег-то у старой гвардии было к тому времени уже немного, а возможностей заработать – и того меньше. Традиции, неписаные правила… да и пункты Устава Дворянского собрания не позволяли им ни торговать, ни служить. С другой стороны подпирали денежные мешки, – вчерашние менялы и торгаши, – способные купить иного графа, а то и князя с потрохами. Со всеми его ленными владениями, родовым гербом и высокородной спесью! Они мечтали быть со сливками общества наравне – ан нет! Скоробогачей аристократия не подпускала к себе и на пушечный выстрел.