* * *
– В этот раз я не читала По, если хотите знать.
– Уверен, в этот раз вы сосредоточились на процессе, – сухо соглашается Виктор. – Значит, это было всерьез?
– У нас с Десмондом?
– И с ним тоже. Но я имел в виду ваши слова насчет мамы.
– Да, честно.
Какое-то время Виктор обдумывает ее слова, пытачсь уловить смысл.
Не выходит.
– До сих пор пытаетесь угадать, кто я и откуда?
– Да.
– Зачем?
Он вздыхает и качает головой.
– Потому что вымышленные люди не могут давать показания.
– Я вполне себе настоящая, изготовлена из натурального сырья.
Не стоило бы ему смеяться. В самом деле не стоило бы. Но Виктор смеется и не может остановиться. Он ложится на стол, чтобы хоть как-то приглушить смех, а когда снова поднимает глаза, она улыбается, в этот раз совершенно искренне. Хановериан улыбается в ответ.
– Реальный мир наседает, да? – спрашивает Инара тихим голосом, и его улыбка угасает.
– Будем откровенны?
– Вам тяжело спрашивать – и не менее тяжело слушать, хотя вы столько уже услышали. Вы мне нравитесь, специальный агент Виктор Хановериан. Вашим девочкам повезло, что у них такой отец. Так или иначе, история подходит к концу. И станет легче на какое-то время.
* * *
К концу лета в Саду произошли некоторые перемены. Десмонд проводил там столько времени, что стал неотъемлемой его частью. Я по-прежнему была единственной, к кому он притронулся, но не единственной, с кем он подружился. Тереза общалась с ним больше, чем со мной, потому что музыка стирала границы и позволяла забыться, хотя бы на время. Даже Блисс прониклась к нему симпатией, хотя не исключено, что она делала это ради меня.
Девушки постепенно привыкли к нему, как никогда не привыкли бы к его отцу или брату, поскольку он ничего от них не требовал. В большинстве своем они уже не верили в возможность спасения, поэтому не винили Десмонда и не ждали, что он пойдет в полицию.
Садовник был на седьмом небе от счастья.
Впервые заговорив со мной о Десмонде, он сказал, что «мама им гордится». Тогда я подумала, что сам он ее чувства не разделял. Со временем я многое поняла. Садовник всегда гордился Десмондом, но до сих пор имел дело с девушками, которые знали только Эвери. А тот не скрывал своего восторга от идеи о собственном гареме, и отцу приходилось с этим мириться. Теперь, когда Десмонд стал частью Сада, счастью Садовника не было предела. Кроме того случая с Терезой, тем летом ни у кого не было нервных срывов, никто не пострадал и не достиг рубежа в двадцать один год. Ничто не напоминало нам, что мы оказались здесь не просто ради забавы.