Мы поднялись с подносами на вершину скалы: там пригревало солнце и ощущался простор. У Кейли по-прежнему не было аппетита, но она поела, чтобы порадовать нас. Затем девочка увидела, как по тропе поднимается Десмонд, и прижалась ко мне. Блисс и Данелли пододвинулись поближе, так что Кейли оказалась под нашей защитой.
Десмонда бояться не стоило, но это был мужчина, и ее реакция объяснялась просто.
Он остановился на некотором расстоянии, опустился на колени, развел руки в стороны и тихо сказал:
– Я не причиню тебе вреда. Я не притронусь к тебе, даже не подойду.
Я покачала головой.
– Зачем ты пришел?
– Спросить, как ее зовут и откуда она, чтобы сделать то, что нужно.
Я начала слезать с камня, но Кейли обхватила меня руками.
– Все хорошо, – шепнула я и обняла ее. – Я просто поговорю с ним. С тобой останутся Блисс и Данелли.
– А если он поранит тебя? – всхлипнула она.
– Нет, он ничего не сделает. Со мной все будет хорошо. Я все время буду у тебя на виду.
Кейли медленно отпустила меня и обняла Данелли. Блисс обладала приятными формами, но обниматься с ней не тянуло.
Я прошла мимо Десмонда к самому краю утеса. Через мгновение он последовал за мной, остановился в паре шагов от меня и спрятал руки в карманах.
– Что ты собираешься делать?
– То, что необходимо, – ответил он. – Позвоню в полицию. Но мне нужно знать имя девочки. Ее наверняка уже разыскивают.
– Почему сейчас? Тебе уже полгода известно про нас.
– Сколько ей лет?
Я оглянулась на нее через плечо.
– Она с подругами праздновала в торговом центре свое двенадцатилетие.
Десмонд выругался и уставился себе под ноги. Носки его ботинок выступали за край скалы.
– Я пытался убедить себя, что отец говорит правду. Что он, хоть и приводит вас против вашей воли, помогает вам.
Даже теперь, глядя на эту двенадцатилетнюю девочку, он продолжал себя обманывать.
– Я хотел верить, что он подбирает вас с улиц или уводит из плохих семей, – говорил Десмонд. – Что угодно, лишь бы как-то оправдать его действия, но я не могу… Я понимаю, что ее привел сюда Эвери, а не отец, но это должно прекратиться. Ты права – я трус. И думаю только о себе, потому что не хочу разрушать свою семью, не хочу отправляться за решетку. Но эта девочка… – Он помолчал, чтобы перевести дух и справиться с избытком чувств. – Я убеждал себя, что мне необходимо набраться храбрости. Господи, каким идиотом я был… Не нужно ничего набираться. Нужно просто брать и делать то, что необходимо, как бы оно ни пугало. Поэтому я собираюсь позвонить в полицию, перечислить имена, которые знаю, и рассказать им про Сад.