Не все, что им нужно.
Виктор поднимает руку, смотрит на часы. Инара мгновенно переводит на него взгляд. Ее вопрос не требует слов. Хановериан кивает. Она закрывает глаза, чтобы собраться, делает глубокий вдох. Потом уверяет остальных, что скоро вернется. Она уже возвращается к двери, но Блисс хватает ее за руку.
– Много ты им рассказала? – спрашивает она прямо.
– Почти все, что имеет значение.
– А они тебе?
– Эвери мертв. Садовник, скорее всего, выживет и предстанет перед судом.
– Значит, нам все придется рассказать.
– Пришло время. Смотри на это иначе: возможно, рассказывать агентам ФБР будет легче, чем родителям.
Блисс кривит лицо.
– Ее предки в пути, – вполголоса говорит Рамирес. – Летят через Атлантику, ее отец работает учителем в Париже. То ли потеряли надежду, то ли старались ради остальных детей… Сложно сказать.
Что думает по этому поводу сама Блисс, сомневаться не приходится.
Инара обнимает на прощание Кейли и покидает палату с Виктором и Эддисоном. Рамирес остается побеседовать с родителями. Они проходят мимо пустых палат, предназначенных для девушек. И хотя там никого нет, двери по-прежнему охраняются. Еще несколько незанятых палат образуют буфер между девушками и другой частью коридора. Здесь тоже полно охраны.
Они останавливаются перед закрытой дверью. Эддисон заглядывает через маленькое окошко и бросает на Виктора странный взгляд. Тот просто кивает.
– Я подожду здесь, – говорит Брэндон.
Виктор пропускает Инару вперед и осторожно прикрывает за собой дверь.
К человеку на кровати подключено множество аппаратов, и каждый с определенной периодичностью издает слабые сигналы. Кислород поступает в легкие по трубкам, но рядом на случай крайней необходимости лежит все необходимое для интубации. Он укрыт простыней, его практически не видно под повязками, слоями мази и синтетическими пленками для заживления ожогов и предотвращения инфекций. Ожоги покрывают даже голову – кожа здесь покрыта бесцветными волдырями.
Инара делает один шаг – и застывает на месте, глядя на мужчину широко раскрытыми глазами.
– Его зовут Джоффри Макинтош, – произносит Виктор мягким голосом. – Теперь это никакой не Садовник. У него есть имя, и на нем в буквальном смысле не осталось живого места. Это уже не властелин Сада. И больше никогда им не станет. Его зовут Джоффри Макинтош, и он предстанет перед судом и ответит за все, что сделал. Этот человек больше не причинит вам вреда.
– А что с Элеонорой? Его женой? – шепотом спрашивает Инара.
– Она в соседней палате, под наблюдением врачей. Потеряла сознание в своем доме. Насколько можно судить, она ничего об этом не знала.