С той же нежностью он касался стекол в коридорах и оплакивал Эвиту. Поэтому у него так дрожали руки, когда он увидел, что сотворил со мной Эвери.
Это была любовь в его понимании.
Два или три раза в неделю их сопровождал Эвери – плелся позади и редко оставался на целый час. Обычно он проходил один круг и сворачивал в Сад в поисках какой-нибудь Бабочки, доброй и невинной, чтобы насладиться ее страхом.
Дважды в неделю, два дня подряд – обычно они совпадали с приходом садовников, – с ними бывал младший сын. Он был похож на маму, такие же темные волосы и телосложение. Хотя расстояние сглаживало детали, было видно, что мать души в нем не чает. Когда они гуляли втроем, она шла между мужем и младшим сыном.
Несколько месяцев я наблюдала за ними незамеченной, пока однажды Садовник не посмотрел вверх.
Прямо на меня.
Я прижалась щекой к стеклу и замерла среди листьев.
Прошло еще три дня, прежде чем он заговорил со мной об этом. При этом мы сидели на кровати новенькой, которая и Бабочкой-то еще не стала.
* * *
Виктор с шумом втягивает воздух, отбросив все представления о нормах. Большинство психов, которых они брали, внешне казались вполне нормальными.
– Он похитил еще одну девушку?
– Он похищал их по несколько в год. Но ждал, пока новенькая не освоится, и только потом приводил следующую.
– Почему?
– Почему похищал их по несколько в год? Или почему выжидал какое-то время?
– Да, – отвечает Виктор, и она усмехается.
– Ответ первый – издержки. Он никогда не похищал больше, чем могло поместиться в Саду. И поэтому обычно выходил на охоту, когда умирала одна из Бабочек. Это была не единственная причина, но основная. Что же до второго… – Она пожимает плечами и кладет ладони на стол, изучает ожоги на их тыльной стороне. – Появление новой Бабочки для всех было стрессом. Все вспоминали, как сами здесь оказались, как очнулись здесь в первый раз. Новенькая неизбежно плакала, и от этого было только хуже. Когда она осваивалась, все возвращалось в прежнее русло. А потом снова смерть, еще одна пара крыльев в коридоре и новая девушка. Садовник всегда – или почти всегда – четко улавливал настроения в Саду.
– Поэтому он позволил Лионетте курировать новеньких?
– Да, и это помогало.
– И потом вы заняли ее место?
– Кто-то должен был этим заниматься. Блисс была слишком вспыльчива, а остальные – непредсказуемы.
* * *
Впервые это произошло, когда Эвери приволок в Сад грипп, и инфекция скосила почти всех Бабочек.
На Лионетту жалко было смотреть. Она была бледная, вся в поту, волосы липли к шее и лицу, а унитаз стал для нее лучшим другом, и я даже не мечтала с ним сравниться. Мы с Блисс уговаривали ее остаться в постели, позволить Садовнику самому все уладить. Но, как только поднялись стены, она оделась и, пошатываясь, поплелась в коридор.