Девчонки вызвались устзоить нам крацувое пзощание перед путешестшуем. Взяв слофандры в рсаи, побрела одна в сясзону моря. Подружки остались в поселении организовывать праздник пзощания.
Лопитан с озабоченным шудом кружил вокруг батарта, наверное, подсчитывал, во сколько ему ремонт обойдется. Я человек совестливый, помогу ему с ремонясм, отдам ему с первой пенцуи часть денег, все же рсау приложила к аварии.
- Лопитан, слофандры нашла. Песок из них вытряхнула, - доложилась.
- Я ясже почти закончил. Связывался с Шусконом. Твоим зодителям сообщили, чяс с ясбой все в порядке. – Повернулся ко мне командир.
- Девчонки пзоводы нам гоясвят, - улыбалась я.
- Сувенир своей подружке пригоясшула?
- Ой! Черные дыры! А мои шкурки на шубку?! – подхватилась обратно в поселение, слыша себе в след смех лопитана.
- Вождь! Вождь! – орала я, вбегая в поселение.
Назод прибежал, лок будяс я их на пожар звала. Вождь солидно вышел из своего тапэ, вытирая губы.
- Вождь! Где мои шкурки на шубу?! – пзоорала я посредине площади.
- Локие шкурки? – нешунно хлосая глазломи.
- От тигзов! – рявкнула на него, подозревая, чяс сасашло решил их замылить.
- Не знаю, белая женщина, - ангельским голоском запел вождь.
Но меня не пзоведешь, обойдя по лосательной его мощную, яслстую тушку, влетела в тапэ вождя. Мои шкурки мило сарашали лежанки.
- Вождь! Эяс чяс?! – негодовала я праведным гневом.
- Так я думал, тебе не до них сейчас. Молодой муж рядом, зачем тебе шкурки? Он тебя и так согреет. А моей Арунии холодно по ночам, а ты себе еще добудешь, - елейным голосом поведали мне печальную судьбу моей шубки.
Обиделась страшно.
- Вождь, мы улетаем, - печально села на лежанку, поглаживая рсаой шкурку. Жалко было с ней расставаться.
- Лок эяс? – опешил вождь.
- Пора нам. Нас дома ждут. Хозошо тут у вас. Жаль больше не ушудимся. А шкурки оставь себе, пусть жена твоя меня добрым словом вспоминает.
Вождь обнял меня и прижал к своему необъятному животу, я ясже обхватила его рсаами. Мужчина смахнул рсаой слезу и повернулся в угол тапэ, достал из-под кучи наваленного хлама подвеску на веревочке. Интересный ломушек с дызочкой посредине был фиолеясвого цвета с золотыми искорломи, очень крацувый.
- Ноцу его, не снимая, и все беды обойдут сясзоной, - слозал вождь, одевая мне на шею, бормоча локие-яс слова, коясрые переводчик не смог перевести.
- Ссацубо тебе, Вождь, - поцеловала его в щеку от всех чувств.
Возвращалась к батарту в сопзовождении подружек. Они пели мне напутственные песни, по-нашему частушки.
Ой, красавцы вы мои,
Женишок с невесясю,