— При грозах — да. Но интересно было бы проверить, как влияет атмосферное электричество на прохождение луча. Этих данных еще никто не снимал. Представляете...
— Еще раз повторяю: на данном этапе — только чистое небо. Установка не предназначена для грозовых испытаний.
— Она прекрасно заземлена. По периметру уложены заземлители, и есть іетыре грозоотвода, в том числе на часовне.
— Думаете, разряд выберет именно ваши заземления?
— Конечно! А куда же еще ему деваться?
— Наивные представления. Вы знакомы с опытами на Останкинской телебашне?
— Нет.
— Напрасно. Опыты на телебашне показали, что разряды могут проходить в любую точку башни и из любой точки башни, как сверху вниз, так и снизу вверх. Все зависит от структуры электрического поля вокруг заземленного объекта. В вашем случае положительно заряженное болото притянет через вашу установку отрицательный заряд ближайшей тучи, и пробой произойдет там, где влажность и ионизация окажутся наибольшими, например так: через близстоящее дерево на элемент конструкции или прямо в ваш «самовар». Пути господни неисповедимы — это как раз про молнию.
— Спасибо за информацию, но, мне кажется, вы преувеличиваете риск при таком эксперименте. Почему бы не обсудить варианты? Настоящая наука всегда связана с риском. Разве мы осуждаем Пьера и Марию Кюри или Рихмана?
— Они сталкивались с абсолютно неведомыми явлениями, чего нельзя сказать про наш с вами случай. И потом, были совсем другие времена, они занимались самостийными исследованиями, на свой страх и риск, мы же заведение государственное и обязаны соблюдать существующие нормы и правила. Но не в том только дело! Долгие годы мы наивно полагали, что человек — властелин, покоритель природы, не надо ждать милостей от природы и прочий тому подобный бред. Теперь, наверное, уже самые ретивые покорители поняли, что человек и природа — единая экосистема и разрушать природу — значит разрушать себя. Поэтому сегодня мы не имеем права ломиться в новые сферы без предварительного осторожного обследования. Это вы, надеюсь, понимаете?
— Понимаю, но...
— Опять «но»! Понимаю, но! Согласен, но! Поймите, это тот самый случай, когда не должно быть никаких «но». Ни-ка-ких! Или не говорите, что поняли.
— Вы напрасно сердитесь. Разве вы всегда соглашались с тем, что вам говорили, когда были молоды?
— Дело не в том, сержусь я или не сержусь. Хотя и сержусь! Дело в другом. Я сам люблю эту частицу «но». Без нее ученый не ученый. Она символ сомнения, а сомнение — ключ к двери, за которой путь к истине. Может быть, высокопарно, но это так! Есть вещи абсолютные, выведенные всем опытом многострадального человечества, например, нельзя ради научной истины убивать человека. Это называется «нравственное табу», то есть запрет, как у автомобилистов — «кирпич». Нельзя! Ни при каких видах! А вы говорите «понял, но». Никаких «но» — в этом случае! Ни-ка-ких! Ну, теперь-то поняли?