Родители моих принцесс всегда были поблизости; как правило, три поколения обитало в квартирах, по площади не намного превосходящих московские. Я числилась своего рода приемной дочерью в ряде семей, и мой приход неизменно сопровождался командой мамы или бабушки той или иной подруге: «Чукча пришла – накорми-ка ее, там должно было остаться немного лобио!» (Кличка эта закрепилась, и не было никакой возможности от нее избавиться, по имени меня в Грузии почти никто не называл.) Тарелка лобио, кусок лаваша, стакан чая – таков был обычный рацион, и получить представление о великолепии грузинской кухни можно было только по праздникам. К счастью, праздники случались весьма часто. Этим же семьям я обязана дивными поездками к морю, в горы…
Мои изнеженные подруги не любили ходить пешком: выйдя из дому, они немедленно ловили такси или частника, который за рубль отвозил их по назначению, тем более что они редко выезжали из центра города. Этих привычек я не разделяла. После Москвы, плоской, прямоугольной, серой и скучной, столица Грузии, с ее холмами, извилистыми улицами, причудливыми домиками неотразимо влекла к прогулкам. Я могла часами бродить по старым кварталам, спускаться, подниматься, заглядывать в освещенные окна первого этажа, пытаясь вообразить идущую за ними жизнь. Постепенно радиус перемещений расширился: у меня появилась возможность ездить верхом.
Скорее, даже не возможность, а необходимость. Ибо если грузинские девушки проводили большую часть времени в беседах, грузинские юноши проводили большую часть времени в приставании к девушкам – отнюдь не только грузинкам. Надо сказать, что огрызнувшись на местном языке, «отшить» их было нетрудно; тем не менее бесконечное приставание действовало на нервы, и, желая избавиться от него, я в конце концов нашла выход: лошадь! Дальше все произошло как обычно: выяснилось, что дядя одного из знакомых знаком с племянником тестя замдиректора тбилисского ипподрома, который взялся поговорить с самим директором, поговорил, и в результате беседы в мое распоряжение поступил «лучший скакун Грузии» – нельзя же отказать «москвичке, приехавшей изучать грузинский язык»! Ну положим, не лучший и не скакун, а маленькая смирная лошадка, что гораздо больше соответствовало уровню моей верховой езды, близкому к нулю. Слегка потренировавшись в манеже, я выучилась более или менее устойчиво сидеть на своем росинанте и получила возможность любоваться городом с вершин окрестных холмов. Местная молодежь меня больше не беспокоила, отныне я опасалась только бродячих собак, свора которых, яростно лая, сопровождала нас во всех прогулках.