— Зато требушет, если после первых выстрелов не развалится, барак в пыль размажет, у него как раз точность хорошая, — заметил Командор, — я читал как-то, они в квадрат пять на пять с двухсот метров стокилограммовые болванки кладут. Тяжелая артиллерия… Надо готовиться к началу обстрелов дня через два. Остальная территория как?
— Вот эти линии, это примерные маршруты патрулей. Там уже тропинки натоптаны. Ходят часто, днем не проскользнуть, ночью с факелами, но они им только мешают. Видели два наблюдательных поста, может, их и больше, мы нашли два. С одного языка и взяли, мужик решил отойти отлить, так с расстегнутой ширинкой и приволокли… Огнестрельного оружия в лагерях нет, может, у кого пистолеты, но мы не видели. Дубины, топоры, пики из дерева, с обожженными концами, металлических наконечников нет. Брони нет, доспехов никаких. Никаких электроприборов, ни фонариков, ничего. Что жрут, тоже непонятно, варят бурду какую-то. Видно, что многие голодают. Они там зайца чуть ли не на сорок человек делили.
— Понятно, — сказал Командор, — отдыхайте пока, если что еще вспомнится, потом расскажете. И так новости не самые приятные, почти пятьсот человек против наших восьмидесяти. У нас, кстати, тоже провизия не сама из моря выпрыгивает. Все свободны, продолжаем укреплять поселок. Андрей, останься…
Мужики вышли, и Командор с адмиралом выбрались на палубу. Уже поднималось солнце, внизу суетились рыбаки, сколачивая щиты на плоских крышах бараков. Часовые у трюмов пытались удить рыбу с борта, но в холодной стылой воде клевало плохо.
— Ну что, Андрей, жизнь становится все веселее и веселее.
— Да отобьемся, — отмахнулся тот, — ну кинут они пару булыжников, это же не бомбы.
— Прям какой-то арабо-израильский конфликт… А мы как мирное население, которое всегда страдает. Ты шариковую бомбу представляешь себе? — спросил Командор.
— Смутно, — честно ответил адмирал, — там в начинке как шрапнель, при взрыве разлетается во все стороны.
— Вот-вот, а теперь представь себе сорокакилограммовый кусок глины, хорошо высушенный и начиненный небольшими, но острыми камнями. Что будет, если такая дура упадет посреди двора со скоростью двести километров в час?
— Ну разлетится, может, кого и посечет… Так укроемся на пароходе…
— Тогда бараки нам не удержать. Когда требушет будет готов, они наверняка посадят корректировщиков на деревья. А вылезти мы после сегодняшней проделки не сможем. Прямая фронтальная атака с нашей стороны будет нашим самоубийством. Пожалуй, надо захватить шхуну… Давай подумаем, пока время есть… И пойдем языка допросим, уж очень занятно узнать, откуда такое чудо на нас свалилось, — Командор задумался на секунду, — на мостик его не надо бы, там уж больно схемка интересная, а в темноту лезть тоже неохота. Они вроде голодают… Давай-ка его в столовую при камбузе, я пока народ оттуда выгоню, а ты пленного веди, только охрану не забудь, а то бросится за борт еще…