Я дважды схватывался с гусарами. Оба раза безрезультатно. Сабля звенела о палаш, раз, другой, третий, а после мы разъезжались. Затем я вместе с сивобородым подъесаулом Макарычем схватился с тремя гусарами. Они кружили вокруг нас, поочерёдно нанося удары и, я полностью отдаю себе в этом отчёт, спасала меня только ловкость мрачного казака. Он отбивал выпады, предназначенные ему и часть тех, что должны были достаться мне.
- Сбей хоть одного гада! - прохрипел мне Макарыч. - Я тя прикрою, а ты врежь! Понял?
Я не стал тратить силы на слова и лишь пригнулся, врезав каблуками коню в бока. Два удара, направленных в меня, Макарыч отбил, едва не пропустив третий, который был направлен ему в голову. Вклинившись между гусарами, я дважды рубанул сначала направо, потом налево. "Правый" гусар оказался скверным бойцом - не успел и сабли поднять, как клинок палаша вошёл ему в бок, с хрустом ломая рёбра. А вот "левый" был настоящим фехтмейстером. Он ловко увёл мой палаш в сторону и сделал молниеносный выпад, целя концом сабли в лицо. Я рефлекторно откинулся назад, и он нанёс мне рану, хоть и не очень глубокую, но и не царапину. Небольшой шрам - память о том бое - украшает моё лицо и по сей день. После мы обменялись несколькими быстрыми ударами, мне с трудом удавалось отражать их. Я думал, что после этого мы разъедемся как обычно, но ничуть не бывало, гусарский офицер продолжал наседать.
Очередной выпад мадьяра пришёл на кивер, сабля разрубила нетолстую кожу и лишь слегка прошлась по голове. Но после недавней схватки с кирасирами, мне хватило и этого. В глазах снова потемнело, боль пронзила виски и позвоночник. Я покачнулся и едва не выпал из седла, уберегли только верёвки, которыми я всё ещё был привязан. Гусар направил меня свою лошадь, на лице его играла победная улыбка. Он, похоже, ничего не видел кроме беспомощного врага. Не видел он и казака, подлетевшего к нему с пикой наперевес. Стальной наконечник её вышел из груди гусара, а он даже не обернулся, лишь торжество на лице сменилось удивлением. Казак выдернул пику, встряхнул ею и умчался куда-то.
- Молодец, парень, - сказал мне Макарыч, - лихой казак из тебя б вышел! Вперёд! Дальше венгра рубать!
Остальные схватки этого лесного боя, по крайней мере, те, в которых участвовал я, были короткими и безрезультатными. Однако казаки всё же порубали гусар, хотя дивизион понёс изрядные потери, был сильно обескровлен.
- Хватит, казачки, - сказал войсковой старшина Смолокуров, - погуляли и будет. Пора до дому. Прорываться будем!