Певучий говор вызвал у наемников чувство удивления. Никто из них не понял, что сказала красивая надменная женщина с серебряными волосами.
- За ваш труд, вы все сделали правильно, - выдавил из себя альв, вручая Бочке и Трехпалому по одинаковому мешочку. - Можете идти.
Так и ничего толком не поняв, оба мужчины вышли в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
- Проклятые черви, - презрительно сказал Лаэм, глядя вслед двум неумехам. - Все дело испортили. Если бы подстрелили лорда-колдуна, то ничего бы не случилось.
Одним грациозным движением девушка поднялась на ноги, оказавшись недалеко от окна. Задумчиво окинула взглядом продолжавшийся до сих пор переполох на улице.
Хотя нападение уже прекратилось, весь город напоминал встревоженный муравейник.
- Эвиал, Силгур уже вернулся? Что он узнал? Почему кочевники отступили назад? Разве они не захватили все ворота? - спросил мужчина.
- Захватили, но тотчас же отступили назад. Ансалараский чародей убил Култая, главного шамана. На глазах у всей орды.
- Что? Всеблагая тень Великого Леса! Как ему это удалось?
Альвийка едва заметно пожала плечами, как бы говоря: а что тут удивительного.
- Силгур узнал не только это. Он выяснил имя того лорда, - сказала Эвиал. - Готфрид из Великого Дома Эйнар. Слышал о нем, брат?
Лаэм с отвращением скривился.
- Клинок Заката. Будь его имя проклято в веках. Он убил Альмаэля на арене Зантары. Безжалостно зарезал его в лучах предзакатных сумерек, несмотря на то, что тот уже не мог продолжать сражаться. Все об этом знают.
- Так же как и то, что он победил честно, - заметила Эвиал, снова усаживаясь в кресло.
По дороге она подхватила с небольшого столика один из бокалов с вином.
- Все равно. Ему стоило пощадить беднягу Альмаэля. Тот уже не мог двигаться. А вместо этого, ублюдок без всякой жалости снес ему голову. Да еще затем поднял ее и демонстративно показал всем присутствующим.
Вместо поддержки, девушка неожиданно негромко рассмеялась. По комнате словно рассыпались звонки колокольчики. Возмущенный альв повернулся к сестре намереваясь упрекнуть ее за глумление над мертвым сородичем. Но та не стала ожидать, пояснив свое поведение.
- Силгур сказал, что ансаларец отрубил шаману голову, а затем поднял ее в направлении степняков. Похоже он не отступает от привычек показать превосходство над поверженным противником.
- Это возмутительно! И недостойно! - с негодованием произнес Лаэм. - Нельзя так поступать с мертвыми.
- Зато весьма зрелищно и несет устрашающий эффект, - возразила Эвиал. - Кто захочет связывать с ним после такого? Вот и степняки удрали. В смерти шамана увидели нехороший знак от Неба и ушли обратно в Степь.