- Что ж, причина и вправду уважительная, но дежурить ты всё равно два дня будешь! Первый день – за свой опоздание, а второй день будешь отдуваться за свою девушку. Я всё сказал! – Ах ты су… не хороший человек.
Я не понимаю, он что, за что-то на мне отыгрывается? Что я ему такого сделал? Лишнего не говорил, не оскорблял – ничего. Даже не возмущался открыто, что он, зараза ленивая, на нас интернов своих спихнул, а он такое вытворяет!
Впрочем, на моё возмущение ему было глубоко плевать, поэтому он продолжил.
- Сегодня, мы будем работать втроём. Мне нужен свежий взгляд, так сказать, со стороны. В одном из своих исследований я столкнулся с проблемой, которую не могу решить – это одна из причин, почему я сидел последнее время в лаборатории и оставил на вас интернов. – Другая причина мне и без слов ясна. Сильно развитый психосоматический признак исправности выработанного за годы эволюции механизма интуитивного распознавания бессмысленности выполняемой задачи, в простонародии Ленью именуемый.
- В общем, вот вам материалы исследований... – он передал мне толстенную папку с записями – ...изучите их сначала, а потом мы примемся за работу. – Убедившись, что мы всё поняли, он взял свой чемодан и свалил домой, редиска…
А материалы исследований были более чем мне интересны. Исследования по скрещиванию видов, в частности о прививании определённого генома одного вида другому. Интересными они были хотя бы потому, что касались непосредственно меня. А меня, честно говоря, с самого первого дня мучал один вопрос: А не превращусь ли я в безумного монстра? Я помню, как в каноне (которым можно смело подтираться, но некоторые факты всё же учитывать стоит) Питер превратился из человека-паука в паука-человека. Мне не очень хочется быть антропоморфным членистоногим, которому только дай что-нибудь покрушить или кого-нибудь поубивать. В общем, к этому вопросу я подошёл со всем усердием.
Весь день мы с Гвен сидели и изучали эти материалы. Как оказалось при минимуме активности я могу весь день не есть и при этом не испытывать какого-либо дискомфорта. Не знаю, то ли это мне передалось от пауков, взрослые особи которых могут без пищи обходиться от месяца до года, то ли последствия изменённого мутацией метаболизма. В любом случае, у Гвен таких особенностей не было, но тем не менее, она яростно уверяла меня, что есть не хочет. Но, когда желудок издал звук умирающего кита, её аргументы кончились и я отправил её на обед. Правда, самому пришлось идти с ней. В столовой мы просидели где-то полчаса обговаривая различные моменты в изучении выданных материалов. Там в основном была генетика, где мы оба были более чем подкованы, но у нас была несколько разная направленность знаний. Как следствие, то что было очевидным для меня пришлось объяснять Гвен, и наоборот. С сожалением, стоит отметить, что объясняла мне Гвен больше, чем я ей. Не критично, но моё мужское эго это немного потревожило.