Солнце поднялось и начало заметно припекать. Все еще всхлипывая и шмыгая носом, я спустилась со скалы, поскальзываясь на осыпающихся камешках, и направилась на север.
Вскоре лес расступился, и я наткнулась на камышовые заросли. Нашла открытую воду, умылась и зашагала вниз по течению. Из-за расстройства я не обратила внимания, что мне до сих пор не попалось ни одного крупного зверя, а ведь это верный признак присутствия человека. Короче, совсем утратила бдительность, и острая боль стала полной неожиданностью. В бедре торчал крошечный дротик. Я машинально выдернула его и, перехватив палку, стала затравленно оглядываться по сторонам. Лес казался безмятежным, но где-то в зарослях таилась самая большая опасность — вооруженные люди.
Привычка к безнаказанности сыграла со мной дурную шутку. Я не боялась никакого яда, но мне и в голову не пришло, что дротиком можно не только убивать. Лес поплыл перед глазами, ноги подкосились, и я провалилась в никуда…
По иронии судьбы, выследившие меня аборигены применили, пожалуй, единственное средство, способное ненадолго вывести из строя TS-проекцию. Кто бы ни готовил эту пакость на дротике, сделал он это качественно. Я провела в забытьи, наверное, около получаса. Потом уже сознания полностью не теряла, отключаясь лишь частично — поочередно исчезали то зрение, то слух, то осязание. Но вот тело не желало слушаться ни в какую.
Единственное, что не подводило — это обоняние. Запахи леса и реки вытеснились запахами рыхлой земли, примятой травы и сломанных веток. Они уступили место дыму костра, острому запаху старой кожи и кислому привкусу железа. Наконец, все забил тяжелый дух лошадиного пота.
На какое-то время вернулись ощущения. Живот сдавливало, толчками перехватывало дыхание, а в голове стучала кровь — меня везли, мешком перекинув через спину лошади. Чья-то рука сквозь одежду бесцеремонно щупала мой зад, а шершавые пальцы забрались под куртку на спине и пытались оттянуть вниз эластичный пояс узких брюк. На секунду в сознание вплыл грубый смех и незнакомый говор нескольких мужских голосов. Я тогда еще успела подумать, что если они догадаются, как снять с меня форму или разрежут ее, то лучше бы мне на это время совсем отключиться.
Когда я осознала себя в следующий раз, то даже удивилась тому, что все еще одета. Похоже, на меня никто не позарился. Честное слово, в тот момент я порадовалась, что природа не наделила меня женственностью и привлекательностью.
Меня куда-то волокли, держа под мышки. Пятки то и дело бились о камень — мы спускались по лестнице. Стало прохладно, и я почувствовала целый букет вони — плесень, нечистоты, немытые тела… Прелое дерево, сырость, колючая солома подо мной. Опять нахальная рука — тискает, больно щиплет грудь, теребит застежку на куртке… Потом меня оставили в покое, и все стихло.