— Будете пытать? — уже спокойно спросила она.
— Ну зачем так сразу? — усмехнулся капитан. — Пусть этим занимается палач, а я рыцарь, и воюю с мужчинами. К тому же, что-то подсказывает мне, что запугивать болью бессмысленно. Вы, леди, не так просты, какой пытаетесь казаться. В одиночку перешли границу, проскользнули мимо трех наших дозоров — без оружия, пешком по лесу, кишащему хищным зверьем, разбойниками и ловушками — думаю, такое будет под силу очень немногим.
Тут Олквин вспомнил рассказ Уилкаса об обстоятельствах поимки пленницы. Бессмысленный, сумасшедший крик и слёзная истерика на скале посреди леса совершенно не вписывались в сложившуюся картину. Что-то было не так, но что?
— Запереть бы вас с крысами на недельку, не кормить, и послушать, что еще вы станете сочинять, — прикинул капитан. — Но у меня нет возможности столько ждать.
— Крысы-то в чем провинились? — ухмыльнувшись, буркнул писарь, вызвав у Бенвора невольную улыбку. Поймав при этом тоскливый взгляд Джелайны, капитан опомнился и посерьезнел.
— До сегодняшнего дня я был уверен, что знаю все виды шпионов. Но такого у нас не бывало. И ведь это еще не значит, что вы такая единственная. Может статься, первая, но тогда наверняка не последняя. Надо признать, ваше ремесло не стоит на месте. Да еще этот проклятый патруль…
Олквин прошелся вдоль топчана. Вид у него был такой, словно приходилось делать нелегкий и неприятный выбор.
— Виланд!
Дежурный тенью проскользнул в дом.
— Отправляйся к Танбику. Скажи, что я прошу напиток откровенности.
— Милорд? — на лице Виланда отразилось недоумение.
— Выполняй.
Дежурный вышел. Микас приблизился к Бенвору и забормотал:
— Господин капитан, может, пока не стоит? Она только что оправилась от снотворного.
— Переживет, — отрезал Олквин. Он повернулся к Джелайне и хмуро произнес: — Видите, к каким мерам приходится прибегать? Даю вам последнюю возможность признаться самостоятельно.
— Что еще за напиток? — с тревогой спросила женщина. Мужчины переглянулись.
— Вы и этого не знаете? — фыркнул писарь. — Значит, сейчас узнаете.
Вернулся Виланд, и протянул капитану маленькую шкатулку. Олквин открыл ее и вытащил покрытый ажурной резьбой костяной флакон.
— Танбик предупредил — не больше трех капель, — уходя, напомнил дежурный. — После всего дать ей молока и тепло укрыть.
— Знаю, — кивнул Бенвор. — Скажи Малеане, пусть подождет с обедом.
— Может, я сначала все-таки поем? — торопливо вставила Джелайна.
— Вам это не поможет, — разочаровал ее Олквин. Он попытался напоить пленницу, но та принялась мотать головой, плотно сжав губы.