Рудольф появился на пороге, яростно растирая лицо полотенцем. Увидев горящие щеки, Йонге расплылся в ухмылке. Рудольф грозно глянул на него, пригладил волосы и сделал движение, будто хотел бросить полотенце на пол. Йонге поднял брови, и механик тут же попятился.
Пара мгновений прошли за шорохом развешиваемой ткани, а затем Рудольф снова вынырнул в бунхало.
– Вот теперь я готов идти и знакомиться с самыми плохими новостями, – объявил он.
Йонге вновь глянул наружу, полюбовался на безлюдное пространство перед комплексом и вежливо открыл дверь, одновременно делая другой рукой приглашающий жест. Рудольф прошествовал на выход, торжественно выпятив челюсть.
Следуя за ним, Йонге машинально оглядывался. Вернувшаяся привычка быть настороже одновременно смешила и вызывала досаду: отчасти поэтому он покинул бригаду фармацевтиков – надоело все время готовиться к неприятностям. Рискованные грузы и мгновенные марш-броски между секторами галактики выматывали, и корабельный стаб-психиатр регулярно советовал всем пилотам принимать таблетки.
– Не ерзай, – через плечо обронил Рудольф. – Что может быть плохого в объявлении? Вот смотри…
Он остановился и шагнул чуть ближе к двери, но тыкать пальцем в объявление не стал, что уже выглядело странно. Что-что, а пощупать раритетные вещи Рудольф любил.
– Настоящим обращением уважаемый Са-а-а… в общем, Владеющий Копьем Первого Дома уведомляется о вынесении благодарности… за оказание неоценимой помощи… – голос становился все тише, – в ситуации по контролю биологически опасных… видов.
– О-о, – значительно протянул Йонге.
– Стоит один раз напиться – и все интересное проходит мимо, – простонал Рудольф. – Давай колись уже, я вижу, что ты в курсе!
– Многоножку он поймал, – объяснил Йонге. – Здоровая тварь. Оказывается, в лесу табличками все утыкано, типа, не ходить.
– Это отлично, – вздохнул Рудольф и развернулся к напарнику. – Но где, черт возьми, эта многоножка?
Йонге посмотрел наверх, подозревая, что именно сейчас останки многоножки свалятся откуда-нибудь с баньяна. Но на баньяне ничего не обнаружилось.
– Ничего не сказал, главное, – вознегодовал Рудольф. – Как орать “вставайте, ленивые задницы”, так это он первый! А как славой делиться – так хрена с два?
Йонге согласно поцыкал зубом.
Зная Сайнжу, не стоило предполагать, что он самолично отнес многоножку на стойку местного санитарного контроля. Ставку Йонге делал на то, что яут распорядился своим трофеем с размахом, постаравшись продемонстрировать его наибольшему количеству зрителей. Напарники, не сговариваясь, проследовали к центральной площади. Вечером там устраивали распродажи криво состряпанных самодельных украшений, играла живая музыка и разливали баньяновую водку за символическую плату.