Первый пилот с тоской вспомнил пожелания Найгваля держать себя в руках и уже решил было окончательно пасть в глазах окружающих, немедленно сожрав калебы, но Крачек ему помешал. Многословно извинившись и сославшись на загруженный график, он начал закруглять беседу.
Страшно тому обрадовавшись, Йонге даже не попытался изобразить сожаление. Фактически, он тут же подскочил с места. Крачеку пришлось поторопиться, чтобы проводить собеседника к выходу.
Пилоту настойчиво казалось, что Крачек в курсе его состояния, потому что вел себя представитель “Шеффер Датч Компани” в высшей степени предупредительно. Если бы не сопровождающий, он бы наверняка и дверь сам открыл.
По пути Йонге опять наткнулся взглядом на чертовых альтаирок, занявших место под каким-то раскидистым растением, однако не рискнул подходить к ним, мигом вообразив, как его привлекают за пьяный дебош. Особенно, если альтаирок на самом деле нет. После этого с авансом можно прощаться и готовиться к затяжной волоките с обследованиями в НИИЦ.
Напоследок обменявшись рукопожатиями, они с господином Крачеком расстались, и уже в лифте Йонге позволил себе повиснуть на поручнях и приложиться лбом к прохладному стеклопластику.
Чувство полета вниз немедленно отозвалось в желудке, и Йонге замычал вслух. Стало легче, поэтому Йонге твердо решил мычать как можно дольше и даже перешел на мотив “Веселой тайки”.
Открытое пространство выставочного комплекса встретило его таким шумом и гамом, что Йонге немедленно настроился удалиться куда подальше. Заодно он понадеялся, что калебы спасут ситуацию, переведя внимание желудка на всякие белки и жиры.
Ориентируясь по карте, пилот почти с первого раза сумел выбраться в еще одну зону, где среди искусственно выращенной флоры стояли совсем уже циклопические установки. К каждой из них прилагалось по паре экскурсоводов, обвешанных трансляторами, поэтому посетители не бродили по всей зоне, а организованно собирались в группы.
Йонге занял скамью - по виду на ней можно было даже с успехом переночевать - разлегся и погрузился в мир печатных брошюр, до сих пор хранимых за пазухой. Рассеяно кроша на себя калебами, он внимательно изучал шедевры рекламной мысли, то и дело усмехаясь на особо выдающихся оборотах. Ораубиковая лихорадка медленно отпускала, сердце успокаивалось и уже не хотелось чесать кулаки обо всех окружающих.
Многие брошюры раскладывались втрое больше изначального размера, поэтому развлечений на время отдыха у Йонге было предостаточно. Ораубик бесповоротно пришел к мировому соглашению с калебами, а холдированный аванс приятно грел душу, и Йонге достаточно благодушно относился к вопиющим ляпам, то и дело встречавшимся на разворотах. Некоторые он даже запоминал, чтобы позднее пересказать Рудольфу.