Она должна была что-нибудь предпринять.
Что угодно.
Джонхён должен был снова стать нормальным. И она собиралась сделать его своим.
Да, это решение было правильным, ведь она женщина, а он – мужчина. У Ки не было ни единого шанса против неё.
Актриса улыбнулась. У неё появилась идея.
Именно, Джонхён будет принадлежать ей...
Ки застонал от боли в спине, но при этом широко улыбнулся, удовлетворённый своей работой.
Дом был не таким уж большим, поэтому уборка не заняла много времени.
Он открыл все окна, позволяя дому наполниться свежим воздухом и светом. Маленькая уютная кухня снова выглядела, как новенькая. Ки набрал цветов и расставил вазы с ними по всему помещению.
Он вспомнил, как наблюдал за стараниями бабушки на кухне, и как пытался запомнить каждое её действие. Она замечательно готовила, и Ки всегда хотел научиться тому же; он мечтал печь такие же торты, что пекла она, – вкусные, аппетитные и безупречные на вид.
Целыми днями они возились на кухне. Бабуля никогда не уставала учить его новым блюдам и маленьким хитростям, никогда не теряла с ним самообладания и исправляла все его ошибки, показывая, где и что он сделал неправильно.
Ки улыбнулся, вспомнив об этих счастливых временах.
Да... Этот дом был его уютным местечком. Ярким и цветным, маленьким, но приятным... полным радостных воспоминаний.
Стянув с рук ярко-жёлтые резиновые перчатки, он посмотрел на лестницу, ведущую наверх. Оставалась лишь одна комната, ожидающая скорейшей уборки, – комната бабули. Блондин думал, что будет сильнее, что сможет с легкостью войти в её спальню, однако он ошибался. Было больно.
Ки начал медленно открывать дверь, всматриваясь в темноту комнаты.
По телу бегали колючие мурашки. Он был напуган.
Кибом знал, что не должен реагировать таким образом... но ничего не мог поделать со своими странными чувствами...
- Не веди себя, как маленькая девочка, Кибом, – громко произнёс он, надеясь немного успокоиться.
Его рука скользнула по стене, пытаясь найти выключатель. Короткое “щёлк” спустя по комнате разлился свет.
Сердце пропустило удар. Он был застигнут врасплох.
Комната выглядела так, будто в ней всё ещё кто-то жил.
Одеяло на кровати было скомкано, словно кто-то только что проснулся, а на спинке стула висело платье. И тут Кибом вспомнил, что бабуля всегда оставляла одежду, которую собиралась одеть на следующий день, на этом самом стуле.
Казалось, что... она была здесь, все еще живая.
Хотя он знал, что это невозможно. Одним воскресным утром её не стало, вот почему кровать не была заправлена.
Пальцы Ки сжались в кулаки. Никто не заходил в эту комнату с самой её смерти... даже собственная дочь... его мать.