Фантастика и Детективы, 2013 № 09 (Берендеев, Логинов) - страница 2

Тшши девку затворил в кадочке. Не новой, прежде в ней груздочки солились. Так оно и к лучшему: не новая, значит, проверенная.

Как девок затворяют, объяснять не надо, дурное дело нехитрое, каждому известно. Главное — срок соблюсти, а то вылупится младенчик — уа-уа! — возись потом с кашками да какашками. А передержишь — и того хуже: вылупится не девка, а лахудристая бабёнка. Тогда исход один: хватай дежу, в которой бабёнка сидит, в охапку, волоки к омуту и вываливай в самую глыбь. В омуте из бабёнки образуется русалка. Будет лунными ночами смехи хохотать и плескать в ладоши. А ты сиди, запершись поплотней, да вспоминай про своё рукосуйство.

Из кадки девочка вышла ладненькая, крепкая, как боровой грибочек. Глазки ясные, щечки красные, а в русой косе — алый бант. Так вместе с бантом девчоночка и слепилась. Поначалу, конечно, испугалась: что, да как, да почему?.. Но у Тшши всё было продумано: он девку сразу к старушке перенаправил, пусть та на глупые вопросы ответы даёт, а заодно помаленьку приучает девоньку ко всякому бабьему мастерству. Девка, конечно, и сама выучиться может, но умение, полученное от другой мастерицы, прочнее.

Казалось бы, всё спроворил, как следует быть, а вышло неладно. Два дня девка обвыкала, приглядывалась к житью-бытью, а потом подошла и спросила напрямки:

— Дедушка, ты меня съешь?

— Какой я тебе дедушка? — рассердился Тшши. — И девок я не ем, девки народ неудобоваримый.

— Бабушка Лукерья сказала, что ты старую лошадь съел, а скоро её съешь, а там — и меня.

— Ты меньше дуру слушай. У неё от старости ум за разум заскочил, вот и несёт, сама не зная что. Лошадь — она животная, поэтому, как изработается, её надо съесть. А баб да девок едят одни людоеды. От этого у них зубы выпадают и нрав портится.

— А ты кто? И зачем меня к себе притащил?

— Я — Старый Жиж. И тебя не притащил, а затворил. Вот в этой вот кадушке. А зачем?., уж, всяко дело, не для еды. Чтобы тебя получить, я полкадушки груздей в поганую яму вывалил. Так что есть тебя — накладно получится. Ты мне для других надобностей потребна. Поняла?

— Поняла, — сказала девка и отошла тихохонько.

Тшши доволен остался, и разговором, и тем, что девка тихая получилась: не визжит, не вопит и ногами не топает. А вышло, что тишина её сродни той, что в тихом чёртовом омуте. Ничего из сказанного девка не поняла, а что поняла, то переврала. А быть может, виной всему была бабка Лукерья.

Девки, какую ни возьми, все до одной Алёны. Бабы, и дикие, и самые смирные, всегда зовутся Матрёнами, а вот старушки — каждая наособицу. Бывают среди них Прасковьи и Пелагеи, встречаются Ульяны, а эту чёрт нарёк Лукерьей. Впрочем, по имени её никто не звал, кроме новой девки. Да и та чаще говорила попросту: бабушка.