Фантастика и Детективы, 2013 № 09 (Берендеев, Логинов) - страница 22

Что ж, наверное, так и должно быть. Если из нас никто не делает этого — приходится самому. Не буду ему мешать.

Дожидаюсь конца представления, встречаю его в кулисах:

— А где же обезьяны?

— Одна только что пришла ко мне и спросила: «А где же обезьяны», — спокойно отвечает он. Ни улыбки, но вопроса. Только спокойное знание. Устало садится на парусиновый стул:

— Ну здравствуй, Андрей.

Вздрагиваю, услышав звук своего имени. Ко мне сто лет никто не обращался вот так, по имени. Твердокаменный Петр предпочитал какие-то недомолвки и полунамеки. Фома по-дружески уменьшал, бравируя английскими корнями.

— Учитель, — задыхаюсь, не нахожу слов. — Учитель, но как, вы — живы?

— Конечно. Что смущает тебя?

— Но ведь мы, мы сами тогда, — снова задыхаюсь, не нахожу слов, чтобы описать ужас содеянного нами, падаю на колени.

Он ласково гладит меня по голове:

— Расчленили и съели меня, слили и выпили кровь, а кости сожгли в очистительном пламени?

— Так, — выдыхаю. — Простите нас, простите.

— Это было больно. Да, очень больно. Но уж если три могучих короля с востока не смогли убить меня — хотя они закопали меня в землю, расчленили, стерли в порошок и сварили — что говорить о вас?

— Учитель, вы простите нас?

— Я давно простил.

— Но почему нас осталось так мало? Только, — заминаюсь, — двое. Да, двое. Каменщик и Рифмач. А как же я?

— А ты, Рыбак, перестал быть ловцом человеков. Хотя толкачом, к чести твоей, тоже не стал. Вас осталось мало не потому, что я затаил зло — я не то чтобы не умею, просто не хочу этого делать. Вы сами себе лучшие демоны.

— Учитель, — плачу. Не стесняюсь своих слез, кто-то заходит в палатку, выходит, мне все равно, я вспоминаю, я понимаю все недомолвки Петра и намеки Фомы, и взгляды Софии, и поведение Любови.

— Не плачь. Хочешь, я снова сделаю тебя ловцом человеков?

Встаю. Смотрю ему в глаза — пронзительные, добрые:

— Я не знаю, Учитель. Слишком мало нас осталось — теперь только трое. А на той стороне — намного больше.

— Один умный человек сказал: «Врагов не надо считать, их надо бить». Ну, так как, ты с нами — или ты против нас?

Не отвечаю. Поворачиваюсь, выхожу из палатки — понимая, кто же был обезьянами на его представлении, кто скалился снизу, тыкая пальцами, хохоча и втайне жаждая, чтобы он свалился с каната и пролил в опилки и досаду и кровь.

И сам почувствовал себя бывшим среди них.

Я увидел то, что так долго не видел, что мечтал увидеть долгими бессонными ночами: полную и ясную картину моего мира. Такой, как видел ее когда-то. Увидел и осознал, и понял, и принял. Все предстало передо мной и улеглось — навсегда.