— Ты похудел, осунулся. На работе что-то? — и тут же: — Пожалуйста, не пей так.
— Я курю много. Что с твоим? — воспоминания кольнули. Женька вся в этом, за каждым ласковым словом заноза. С самого начала знакомства так и называл, сперва за глаза, потом… Когда расстались, топился в вине, старательно полировал водку пивом до полыхающих труб. Из милиции ушел сам, никто не гнал, сил не было никаких. Устроился на другое место, потом еще, менял пристанища, пытаясь обогнать тень. Два месяца назад сократили, и засквозило.
Но не помню, чтобы поминал об этом в разговоре. Снова догадалась? Всегда ведь говорила, что чувствует, если со мной что.
— Пожалуйста, поменьше дыми. Ты серый, как рубашка, — погладила по щеке тыльной стороной ладони. Сидел, не поднимая взгляда, разглядывая брюки в обтяжку. Вроде деловой костюм, но она даже в нем умеет выглядеть соблазнительной. И этот запах… Зачем она не приехала за мной, а погнала на автобусе? Вот так посидеть, вспомнить далекое жаркое лето? У нее тогда была бирюзовая рабочая «шкода», короткая юбка с разрезом и белоснежная блузка…
— Прости, ты что-то сказала?
Она снова улыбнулась уголками губ.
— Я как чувствовала. Всю эту неделю я как на иголках: то одно, то другое. Спать стала хуже, от каждого шороха просыпаюсь.
— Ты сейчас о ком?
Снова та же полуулыбка. Зачем вообще ушла, неплохо жили, не так, как она сейчас, но не задумываясь о деньгах, — удивительно, но тогда ничто, кроме нас, не волновало. Зачем снова сошлись, раз она с самого начала планировала не задерживаться. С окончания института так — почему, почему?
Вот перед выходом и вправду выпил рюмку. После телефона всего колотило. Как когда она звонила, жарким летом, и, веля ждать, рассказывала, в чем будет одета. Мне тогда только стукнуло двадцать пять — и что, вешал уши, истекая слюной, как мальчишка.
Мотор незаметно завелся, «ауди» тронулась с места, выезжая на перекресток.
— Я подумала, тебе лучше сперва осмотреть лабораторию, а потом уже нашу квартиру, — умеет переключиться. Мгновение назад казалось, иной беседы не предполагается, мы одни, и еще минута… А сейчас щелкнула тумблером — будто сущность поменяла. — Знаешь, я за вчера весь кабинет перевернула, ни записки, ни планов, ничего. Поневоле забеспокоишься. Он ведь никогда не задерживался, не предупредив. А чтобы на всю ночь…
Я еле отклеил взгляд от нее — и то потому, что машина резко затормозила перед пробкой. Бросило на стекло, еще и пристегнуться забыл.
— Я к нему ездила, в лабораторию, все закрыто, только вахтер и… просили не мешать проведению эксперимента. Он так часто, врубит оборудование на сутки-трое, и возвращается.